Я отпрянула, но аль-тар успел потереться носом о мою щеку, вдыхая запах адской смеси кремов и масел, которыми меня натерли после омовения и массажа. Да чтоб его аллергия стукнула!
— Что ты делаешь?! — возмутилась я. — Это противоречит соглашению!
— Наоборот, — он отстранился и принял невозмутимый вид, хотя ноздри еще подрагивали, а глаза сияли слегка насмешливый торжеством. — В команде космолета немало тех, кто доносит моему отцу о каждом моем, а теперь и твоем шаге. И наверняка есть соглядатаи от братьев. У них не должно возникнуть сомнений, что ты моя аль-дэй не только формально. На тебе должен быть мой запах, дорогая, — и Аррадор с преувеличенной галантностью коснулся губами моей руки. К счастью, правой, а не левой.
В огромный зал с золотисто-розовым, как рассвет, куполом, воспроизводившим, по видимому, атмосферу родного мира драконидов, мы вошли вместе, как пара, и я держала правую ладонь на его предплечье, ощущая, как сильно бьется его сердце.
При нашем появлении экипаж — около ста мужчин и женщин, сидевших группами за длинными столами, встал и громко и дружно проревел что-то приветственное, у меня даже уши заложило. Аррадор прижал кулак к сердцу и кивнул. Я лишь опустила взгляд и слегка наклонила голову, изображая скромную тень великолепного аль-тара. Как и полагалось по этикету.
Но тут случилось то, о чем не предупредил ни справочник по этикету, ни вложенное во сне знание, ни моя адьютантша Диири, ни навигатор и наставница Эмери.
Аррадор подхватил меня на руки и на глазах у всех понес к столу, стоявшему на небольшом возвышении.
Я от неожиданности растерялась, не зная как реагировать на такое безобразие. А зал снова восторженно взревел, стуча кулаками в грудь и скандируя:
— Аль-дэй! Аль-дэй! Фри-эн-эр-то аль-дэй!
С перепугу я то ли забыла внушенный спящему мозгу язык, то ли они говорили на каком-то другом, но кроме своего звания не могла ничего разобрать.
— Что они кричат? — спросила я, когда Аррадор донес меня до двух пустых кресел во главе стола и опустил в одно из них, а сам сел рядом.
— Они поклялись тебе в любви и верности, дорогая.
— А что на это скажет император?
— Не беспокойся, в их клятве нет измены. Формула клятвы принесена с соблюдением очередности, — криво усмехнулся он и наполнил стоящий у моей тарелки бокал прозрачной золотистой жидкостью. — Вина?
— Нет. Воды, пожалуйста.
Хочу сохранять трезвость мысли, пока это все не закончится.
По его знаку стюард поставил на тарелку закрытое позолоченное блюдо с гербами, открыл крышку, — под ней оказалось что-то похожее на цыпленка в ананасовых кольцах, — взял завернутую в отдельную салфетку вилочку, снял пробу с цыпленка и быстро отступил на два шага от кресла. Ну и средневековье! И это у расы, покорившей чуть ли не всю нашу галактику?