Борисов развел руками. Собственно, особенно-то ему сообщать нечего. У них, работников госбезопасности, есть предположение, что возможна попытка прорыва на ту сторону. Где будет предпринята эта попытка и когда, он, конечно, не знает. Возможно, здесь, а возможно, и на участках соседних застав. Он говорил, а я догадывался, что этому парню известно куда больше, чем он говорил. Но спрашивать подробнее не полагалось.
— Ясно? — спросил меня Флеровский. — А теперь давайте пройдем по возможным направлениям прорыва.
Он впервые увидел КСП, проходящую по валунам, и не выдержал:
— Сколько же вы сюда земли перетаскали?!
— Не знаю, товарищ полковник, — ответил я. — Сколько понадобилось, столько и перетаскали.
— И капитан тоже на себе землицу таскал, — добавил майор. — Из педагогических соображений, надо полагать?
Полковник оборвал его. Оказывается, он умел быть очень резким, Флеровский.
— Сейчас не до шуток, товарищ майор. Посмотрим сначала здесь, а потом проедем по тылу. — Он обращался только ко мне. — Если он пойдет, его нельзя допустить до самой линии границы.
Аверин все время шел с нами, правда на почтительном расстоянии. Флеровский словно бы не замечал его, но когда мы уже повернули к дому, подозвал и спросил, как ему служится. Я отвернулся, чтобы не видеть лица Аверина. Вот сейчас он полезет в карман гимнастерки, где, наверно, лежит его докладная, и тогда...
— Как всем, товарищ полковник, — ответил Аверин.
Я все еще смотрел в сторону. И зачем Флеровский затеял этот разговор, когда все так тревожно, так неспокойно? Впрочем, сам полковник был спокоен, совершенно спокоен, будто приехал сюда походить да поглядеть что к чему да поговорить со знакомым солдатом о службе.
— А как всем? — поинтересовался полковник. — Хорошо или не очень?
— Лосенка сегодня Тиммер убил, — вдруг невпопад ответил Аверин. — Славный был такой лосенок.
— Знаю, слышал, — ответил Флеровский. Он шел рядом с Авериным. — Но вам-то, наверное, все равно? Мне капитан говорил, вы докладную какую-то собирались передать? Давайте, посмотрим, подумаем.
Аверин впервые поглядел на меня, а я на Аверина. У него было такое же белое лицо, как и тогда, когда он оторвался от стереотрубы там, на вышке, когда увидел мертвого лосенка.
— Ну, если передумали — правильно поступили, — добродушно заметил Флеровский и остановился, чтобы подождать офицеров. Аверин отошел в сторону. Я же молчал, потрясенный. Сколько лет еще должно пройти, сколько я еще должен прослужить, прежде чем научусь вот так понимать людей!
Полковник, Борисов и офицеры уехали к соседям. Капитан, который сопровождал полковника, оказался начальником маневренной группы. Его солдаты будут у нас в тылу; кроме того, наготове вертолет для выброски группы преследования с инструктором и собакой.