Крещение водой зимой равносильно крещению огнем, ибо в очищении огнем был тот же самый смысл у древних, что в крещении водой у современников. Вода зимой как огонь студена. Принять крещенскую купель — погрузиться в эту воду. Немногие решались на это, но кто решался, был окружен уважением и почестями.
После Крещения, «стоявшего в токах накануне», в виде иконы, образа, виденного набожными людьми, был Мясоед, то есть время, когда можно есть мясо. И вот близка Маслена, и Мясоед, толстый, здоровый мужик, уходит, оставляя место Масленой-боярыне.
Маслена, конечно, фигура чисто языческая, но уже Мясоед и Пост — фигуры христианские, символизирующие разные времена. Пост — длинный, худой, согбенный старец, идущий в церковь, на зов малого колокола. Он тяжело дышит, останавливается, сокрушается в грехах и смотрит, как тают снега.
Он опирается на вишневую палку, вырезанную в саду, во славу Вышнего, и тяжело двигается снова в путь. Как ветхий Адам, идет он по сугробам ноздреватого, талого снега, почерневшего по краям. Солнце ярко светит в синем небе, птички поют, жаворонки заливаются. Старец смотрит полуслепыми глазами, шепчет: «Вот, и заворонков выпекали! Весна! Грехи наши тяжкие!» Беззубый рот его еле двигается, слова вылетают с трудом, косноязычный старец машет рукой, как бы говоря: «Ох-хо-хо! Все равно!» И правда, нет ему в жизни прелести. О смерти думать надо! И в церкви темное облегчение, ладан и грустный напев, воспоминания о грехах, мольбы о прощении. Но природа уже воскресла! Раскрылись сережки на березах, раскрываются на вербах, растет зеленая муравка на холмах с юга, цветут золотые петушки, синие пролески и лиловые фиалки. В садах гул пчелиный. Небо полно золотых лучей. Цветут абрикосы-«жардели». Останавливается старец, чтоб взглянуть на всю красоту Божьего мира. Земля томится в полдень. Синий пар идет от полей и дорог. Близка дружная весна. Вишни в белой кипени цветов. Вот еще день-два — и зацветет все в мире. И правда, Вербная неделя подошла, а в понедельник и сам Пост без кожуха вышел, в одной скопидомке, и то жарко ему на солнце, расстегнул воротник, жмурится, крестит беззубый рот: «Благодать какая! Прости, Господи, грехам нашим…» А сады в зелени и цветах, дрожат от пчелиного гула, как от пения. И скворцы свищут, ласточки стрекочут, прилетели, черкают небесную синь тонким крылом. Пост вдвое согнулся, бредет в церковь, к Плащанице. Доживет ли до Светла дня? Того и гляди, на косточки рассыплется. Упадет от ветра, и подобрать нечего будет. На неделе еда — жареная картошка, лук, хлеб и сушеные грибы. На обед — квас с луком, хлебом и подсолнечным маслом. Вечером — картошка с луком и хлебом. А на Страстной день-деньской ничего, а вечером лишь кусок хлеба да кружка квасу. В среду, четверг и пятницу — голодные дни. В субботу после обедни — хлеб, квас, лук и картошка. Страстная — голодная неделя! А в дому бабы куличи пекут, свинину жарят, яйца красят, сырную пасху делают. За столом же все постное, скудное, только и радости, что лук зеленый. И так до самой Пасхи.