Необычайной словоохотливостью отличался редактор «Колокола» В. М. Скворцов, сын священника, официальный судебный эксперт по делам гонимого Победоносцевым религиозного сектантства. Вино действовало на него очень сильно, и тогда языку не было никакого удержа. Общий смысл болтовни был тот, что «вы и не догадываетесь, какие там сидят люди». С пьяными слезами он жаловался, что «за малые деньги, ничтожные субсидии» правительство предъявляет ему строгие требования и каждого нового министра он обязан прославлять как спасителя России.
Грандиозное предприятие создали из ничего три репортера Коган, Городецкий и Катловкер. Городецкий рассказывал, что однажды он явился к знакомому банкиру и попросил взаймы денег для основного капитала. «Сколько же вам нужно?» – «Мы рассчитали, что меньше чем восьмью тысячами не обойдемся». – «Ну, уж и восемь. А если я вам четыре дам?» – «Я низко поклонюсь вам, – был ответ, – потому что я ведь заранее знал, что, какую бы цифру ни назвать, вы сократите наполовину».
Эти четыре тысячи и создали возможность выстроить громадный дом, в котором помещалась отлично оборудованная типография, и организовать небывалую еще в России газету «Копейка», сразу приобретшую очень высокий тираж. Представителем ее был А. Э. Коган, добрейший и милейший человек, на редкость талантливый – издававшийся им в Берлине журнал, шедевр художественной техники, правильно носил сказочное имя «Жар-Птица» и создал А. Э. Когану видное положение в одном из крупнейших берлинских издательств.
Непременно опаздывая, с неизменным извинением: «Как вам сказать – я был очень занят», – появляется Проппер, в сопровождении двух своих глухо враждующих между собой редакторов – Гакебуша и Бонди. Мрачный, косолапый, исподлобья смотрящий испытующим взглядом злых глаз и в каждом подозревающий мерзавца, Гакебуш начал свою деятельность с литературных низов в Москве и приглашен был Проппером Милюкову и мне на смену. Гакебуш убедил Проппера тряхнуть мошной и сумел высокими гонорарами привлечь в газету видных литераторов, начиная со Струве, и превратить утреннее издание – острой пряной разноголосицей – в распространенную газету, конкурировавшую с «Речью». О своем коллеге Бонди, смазливом и крикливом, Гакебуш отзывался с величайшим презрением – «нам, мол, деньги тяжелым трудом достаются, а ему смазливая харя ворожит». Когда же потом Гакебуш, сойдясь с министром внутренних дел Протопоповым и получив от банков огромные деньги, основал новую газету «Русская воля» и увел из «Биржевых ведомостей» лучших сотрудников и заведующих коммерческой частью, Бонди открыто называл его уголовным преступником. Но при Проппере Гакебуш держался по-молчалински.