Категорически опровергнув затем скабрезные слухи о роли старца во дворце, министр объяснил его влияние тем, что «Гришка поразительный гипнотизер. Сила его так велика, что ей поддаются и самые заматерелые филеры. На что уж эти люди прошли сквозь огонь, воду и медные трубы, а чуть ли не через каждые пять дней мы вынуждены менять их состав. Кроме того, на царя и царицу производит сильное впечатление его простая речь: они там привыкли слышать только рабское – „слушаюсь“ – и видеть вытягивание в струнку, когда же на таком фоне хитрый мужичок заговорит простым языком, это действует очень сильно. И наконец, как я вам сказал, умение останавливать кровь. Как же не испытывать к нему чувство благодарности! Вот и не удивляйтесь, что председатель Совета министров приказал мне охранять его, как зеницу ока, как высочайшую особу. Я попросил письменного распоряжения, мне не дали. Жаль! Был бы очень интересный документ. В конце концов, я мог бы прекратить всю эту историю. Вы знаете меня – я человек без задерживающих центров. Люблю такую игру, и для меня было бы все равно что рюмку водки выпить – арестовать Распутина и выслать на родину. Я лишь не уверен, что из этого выйдет: государь его может вернуть с дороги, могут за ним послать императорский поезд, могут сами выехать к нему навстречу, его и без того собираются переселить во дворец, чтобы гарантировать безопасность. Не будь войны, я бы все-таки решился, но теперь страшно компрометировать династию, я не беру на себя ответственность за возможные последствия. А между тем было бы чрезвычайно важно, чтобы сейчас его не было здесь, так как с наступлением весны ожидается оживление военных действий, и член шпионской организации здесь совсем лишний».
Мы еще подзадорили министра вопросом: кто же будет на его месте, не Белецкий ли? Хвостов быстро откликнулся: «Нет, вы напрасно противопоставляете меня Белецкому. Я им очень недоволен, он, как видите, не охранил моих интересов, но и там им недовольны, потому что он точно так же не сумел охранить Распутина. Распутин твердит: Хвостов убивец, один Степа (то есть Степан Белецкий) – хороший, но теперь и Степан ему уже не по душе. Нет, если я уйду, министром будет или сам председатель Совета министров, который этого добивается, или Ширинский-Шихматов».
Когда, провожаемые Хвостовым, мы вышли из кабинета, в приемной было очень много ожидающих и среди них тот самый генерал Спиридович, который, по словам Хвостова, назначен был для расследования. Фигура бравого жандармского генерала, стоявшего руки в боки как раз против двери в кабинет министра, создавала впечатление, что Хвостов уже находится под арестом.