, туда в госпиталь было доставлено несколько большевиков – таких было немало здесь. Их навещал священник, которому старший врач однажды заметил: «Сан ваш обязывает приходить ко всем на помощь. Но вы должны иметь в виду, что мы смотрим на них как на тяжких преступников, которых ждет самая строгая кара, и сообразовать свое поведение».
Видную роль в борьбе с восстанием сыграли молодые финляндцы, которые во время войны образовали отряд егерей и сражались против России под германскими знаменами. Но решающую помощь оказали немецкие войска под начальством фон дер Гольца.
Перед нашим отъездом с Иматры приехало несколько морских офицеров с Вуоксениски, где стояла озерная флотилия, насчитывающая с дюжину офицеров и около ста матросов, которые после революции вышли из повиновения, офицеров разоружили, оружие отняли, но держались спокойно. Офицеры представляли необычайно разношерстную компанию – тут был польский граф, балтийский барон, ускоренного выпуска врач, совсем юноша, старый морской волк, видавший виды. Теперь финны матросов арестовали и перебросили через границу, а офицеры, отпущенные на все четыре стороны, поделили казенные деньги и только о том и думали, чтобы поскорее улизнуть в Швецию, ибо были уверены, что матросы вернутся за своим имуществом и, если попасться им на глаза, пощады не жди. «Но что же вы будете делать в Швеции?» Там, конечно, они не останутся: одни собирались в Сибирь к Колчаку, а двое называли уже Сандвичевы острова. Тогда это звучало не как географическое обозначение, а заменяло выражение: куда глаза глядят, хоть на край света. Но когда потом в Берлине стал выходить «Руль», подписка на него приходила из таких уголков земного шара, где до нашего рассеяния о русской газете и слыхом не слыхивали. Куда только русского беженца не занесло…
Мы не решались пробираться в Выборг на лошадях, чтобы оттуда ехать в Петербург, и после долгих колебаний направились в Кексгольм, чтобы проехать по только что отстроенной железнодорожной ветке. Но было уже поздно, мы попали в самый разгар военной сумятицы, несколько раз в пути нас высаживали, и всюду натыкались мы на недоброжелательное отношение, не различавшее обрусителей Финляндии от защитников ее автономии. «Это все Милюков нам наделал. Дарданеллы ему подай, вот и довоевался. А теперь эти мерзавцы (русские солдаты) устремляются к нам, чтобы и Финляндию погубить». Наши пытались напомнить прошлое, но это только раздражало: «Все вы из одного теста сделаны. Что Милюков, что Распутин, что Хвостов – все одно и то же».