– Даже если бы я хотела остаться, – тихо произносит она, – я не могу принять это решение за других. Если есть шанс вернуться домой, я должна позволить девочкам решать самим.
Моя девушка такая благородная. Фыркаю в знак понимания, хотя моя животная сторона хочет затащить ее обратно в одеяла и держать там, обнаженную и разгоряченную, пока она не забудет обо всем.
Но тогда Джорджи умрет, потому что у нее нет кхуйи. Другие девушки тоже непременно, умрут, не получив помощи. И тогда мои соплеменники, у которых нет пары, – Дагеш, Раахош, Хэден и многие другие никогда не познают удовольствия. Я так же, как и Джорджи, не могу быть жестоким.
– Мы должны спасти твоих друзей, – говорю я ей. – Если мы пойдем быстро, то сегодня ночью доберемся до племенных пещер. Мы соберем лучших охотников и вернемся за людьми утром.
– Давай сделаем это, – заявляет она, ее голос звучит решительно. – Потому что с каждым прожитым мгновением я чувствую себя все более виноватой.
– Виноватой? – спрашиваю я, приподнимая ее маленькое личико, чтобы она могла посмотреть мне в глаза. – Почему? Почему моя половинка несет такое бремя?
Ее щеки снова розовеют.
– Потому что я здесь с тобой, мне тепло, я сыта и счастлива, а они нет.
Касаюсь пальцем ее полных губ.
– И потому что мой член заставляет тебя кричать от удовольствия?
Румянец на ее щеках становится ярче, она наклоняет голову.
– О боже, – произносит она на своем языке. Затем на моем: – Давай оставим такие разговоры между нами.
Меня это забавляет. Моя половинка стесняется? Что означает этот румянец? Женщина са-кхуйи краснеет у основания своих рогов, когда она смущена, но у Джорджи нет рогов.
– Это всего лишь разговор между партнерами, мой резонанс.
Она наклоняет голову.
– Резонанс? Что это?
Я беру ее маленькую здоровую руку и прижимаю к своей груди. Кхуйи отвечает, довольно вибрируя.
– Вот он. Только ты взываешь к нему, только ты заставляешь мое кхуйи вибрировать в груди от счастья. Это знак того, что пара найдена.
Ее рот приоткрывается, и она удивленно смотрит на меня.
– Я думала, ты мурчишь.
– Мурчишь? Я не знаком с этим словом.
– Как кошка.
– Кошка? Снежная кошка? – Я думаю об уродливых существах с усами и клочьями шерсти повсюду. Я не помню, чтобы они когда-нибудь мурчали, но мясо у них вкусное.
Джорджи смеется.
– Знаешь что? Это не важно. Нам пора.
Она встает и поправляет одежду. Мы сыты и готовы к отправлению, но, как ни странно, мне не хочется идти, я боюсь, что, возможно, не смогу сохранить свою Джорджи.
Эта мысль повергает меня в отчаяние. Прижимаюсь лицом к ее животу и притягиваю ее к себе, желая успокоиться. Подумать только, я могу потерять свой сладкий резонанс так скоро после того, как нашел его. Я этого не вынесу.