– Нет-нет, тут совсем другое. Изображать – значит подделываться. А мне это не нужно: я прирожденный спортсмен, чем и наслаждаюсь.
– Что ж, тем убедительнее. Вы принимаете участие в парусных гонках. Охотитесь в компании, играете в поло, не пропускаете ни одного состязания, ваша четверка лошадей выигрывает приз в «Олимпии». Я даже слышал, что вы боксируете с молодыми офицерами. И что в результате? Никто не принимает вас всерьез. Вы «рубаха-парень», «вполне приличный для немца», – выпивоха, завсегдатай ночных клубов, залихватский щеголь. А между тем этот загородный дом – источник половины проблем королевства, а его хозяин-спортсмен – самый опытный агент секретной службы в Европе. Вы гений, мой дорогой фон Борк, настоящий гений!
– Вы льстите мне, барон. Однако я со всей определенностью могу утверждать, что не потратил даром те четыре года, что пробыл в этой стране. Я еще не показывал вам свою небольшую коллекцию. Вы не против зайти на минутку в дом?
В кабинет можно было попасть прямо с террасы. Фон Борк толкнул дверь и, ведя за собой гостя, щелкнул электрическим выключателем. Потом прикрыл дверь за грузной фигурой секретаря и тщательно задернул тяжелую штору перед решетчатым окном. И только приняв все эти меры предосторожности и убедившись в их действенности, он повернул к гостю загорелое лицо с орлиным носом.
– Здесь не весь мой архив, – сообщил он. – Вчера моя жена с домочадцами отправилась во Флиссинген и забрала не слишком важные бумаги с собой. Разумеется, я должен просить посольство взять остальные на сохранение.
– Все уже тщательно подготовлено. Ваше имя внесено в особый список. Вам с вашим архивом открыт зеленый свет. Конечно, не исключено, что уезжать нам не придется. Англия может бросить Францию на произвол судьбы. Мы уверены, что между ними нет никакого обязывающего соглашения.
– А с Бельгией? – спросил фон Борк, со всем вниманием ожидая ответа.
– Да, и с Бельгией тоже.
Фон Борк покачал головой:
– Вряд ли с Бельгией пройдет этот номер. Договор определенно существует. Если Англия останется в стороне, ей конец – полный и окончательный. Она никогда не оправится после такого унижения.
– Но, по крайней мере, Англия пока может не вступать в войну.
– А как быть с ее честью?
– Оставьте, сударь: мы живем в век утилитаризма. Честь – понятие средневековое. Кроме того, Англия к войне не готова. Трудно даже вообразить: мы приняли особый военный налог в пятьдесят миллионов, который обнаружил наши цели с такой же ясностью, как если бы мы поместили рекламу на первой странице «Таймс», однако и это не пробудило англичан от спячки. То и дело они задают вопросы. Моя задача – подыскать ответ. Там и сям возникает и недовольство. Мое дело – его успокоить. Но уверяю вас: что касается основы основ – накопления оружия и взрывчатых веществ, подготовки защиты от подводных лодок – ничего не сделано. Как же Англия сумеет вступить в войну, особенно если учесть, что в Ирландии мы развязали гражданскую междоусобицу? Заварили там дьявольскую кашу, выпустили на волю фурий, бьющих стекла, и так далее – лишь бы англичане сосредоточились только на внутренних интересах.