Я уже упоминал, что разбросанные по пустоши церковные башни указывали на деревни, имевшиеся в этой части Корнуолла. Ближайшим к нам поселением была деревушка Треданник-Уоллас, где жилища двухсот обитателей теснились вокруг старинной, поросшей мхом церкви. Викарий прихода мистер Раундхэй немного занимался археологией, и на этой почве Холмс завязал с ним знакомство. Это был дородный приветливый человек средних лет, хороший знаток местных преданий. Он пригласил нас к себе на чаепитие, где мы познакомились также с мистером Мортимером Трегеннисом – живущим на свои средства джентльменом, который пополнял скудный доход священника, снимая обиталище в его просторном, беспорядочно построенном доме. Викарий, будучи холостяком, радовался этой договоренности, хотя со своим жильцом они сходствовали мало, даже и внешне: тот был худощавым темноволосым человеком в очках, сутулившим спину, как будто действительно страдал физическим изъяном. Помню, что во время нашего короткого визита викарий говорил без умолку, а его жилец, на удивление замкнутый, с опечаленным лицом, сидел, опустив глаза, явно погруженный в собственные раздумья.
Именно эти двое во вторник шестнадцатого марта ворвались в нашу гостиную, где мы, только что покончив с завтраком, курили в предвкушении нашей ежедневной прогулки по пустоши.
– Мистер Холмс, – взволнованно заговорил викарий, – ночью произошла трагедия! Совершенно неслыханная – таких еще не бывало. Нам остается только благодарить Провидение, что вы здесь: во всей Англии нет никого, кто нам более необходим.
Я окинул назойливого викария не самым приязненным взглядом, однако Холмс, вынув трубку изо рта, напряженно выпрямился в кресле, будто старая гончая, заслышавшая призывный клич. Он жестом указал на диван, на который уселись наши охваченные дрожью визитеры. Мистер Мортимер Трегеннис более владел собой, нежели священник, хотя, судя по тому, что его тонкие руки тряслись, а темные глаза блестели, он испытывал такое же смятение.
– Кто будет рассказывать: вы или я? – спросил он викария.
– Поскольку открытие, чем бы оно ни было, сделано вами, а викарий оказался вторым, то, вероятно, слово принадлежит вам, – вмешался Холмс.
Я поглядел на священника, одетого явно наспех, и его жильца в безупречном платье, и меня позабавило выразившееся на их лицах изумление, вызванное простейшей дедукцией Холмса.
– Позвольте мне для начала сказать несколько слов, – произнес викарий, – и тогда вы решите, выслушать ли подробности от мистера Трегенниса или же немедля поспешить на место этого загадочного происшествия. Итак, поясню, что минувший вечер наш друг провел в обществе двух своих братьев, Оуэна и Джорджа, и своей сестры Бренды в Треданник-Уорта – их доме, который стоит на пустоши невдалеке от старинного каменного креста. Мистер Трегеннис удалился около десяти часов вечера, пока они продолжали играть в карты за обеденным столом, находясь в полном здравии и отличном настроении. По утрам мистер Трегеннис поднимается рано – и сегодня, гуляя до завтрака, он встретил карету доктора Ричардса, который сообщил ему, что спешит по срочному вызову в Треданник-Уорта. Мистер Мортимер Трегеннис, естественно, присоединился к нему. По прибытии их глазам предстала невероятная сцена. Братья и сестра сидели за столом на прежних местах, перед ними были разбросаны карты, а свечи выгорели полностью. Сестра лежала в кресле бездыханной, а братья по обеим ее сторонам хохотали, что-то выкрикивали и распевали песни, будучи явно в невменяемом состоянии. На их лицах – мертвой женщины и двух безумцев – застыла гримаса непередаваемого ужаса, так что сам вид их внушал страх. В доме больше никого не было, кроме миссис Портер, старой кухарки и домоправительницы, которая заявила, что крепко спала и ночью не слышала ни малейшего шума. Из дома ничего не украли, всюду царил порядок, и нельзя найти никакого объяснения, что могло до смерти напугать женщину, а двух здоровых мужчин лишить разума. Таковы вкратце обстоятельства, мистер Холмс, и если вы сможете их прояснить, то совершите подвиг.