Будильник разбудил его в семь часов утра. Леон проснулся в прекрасном настроении, потому что ему предстояла как раз та работа, какую он любил больше всего. Утром Гонсалес позвонил в туристическое агентство и заказал билет в Париж. Визит в контору верховного комиссара по делам Южной Африки и ознакомление с архивными записями полиции Кейптауна он посчитал напрасной тратой времени. Но поскольку человеком он был добросовестным, то весь день провел в окрестностях «Северного и Южного банка» на Треднидл-стрит. И в три часа пополудни его бдительность была вознаграждена. Из кэба появился майор Джон Рутланд, вошел внутрь и вышел обратно за несколько минут до того, как большие двери закрылись. Майор выглядел чрезвычайно довольным собой – симпатичный малый, стройный, с коротко, по-военному, подстриженными усиками.
Манфред вернулся домой после полудня, однако Леон ничего не стал говорить ему о попытке кражи со взломом. Пообедав, он поднялся к себе в комнату, достал из комода автоматический пистолет, тщательно смазал затвор и зарядил его. Вынув из небольшой коробки глушитель, прикрутил его к стволу. Сунув оружие в карман пальто, Гонсалес отыскал свой саквояж и сошел вниз, где и столкнулся в холле с Джорджем.
– Уезжаете, Леон?
– Меня не будет пару дней, – ответил он, и Манфред, не имевший привычки задавать ненужные вопросы, отворил ему дверь.
Леон отвернулся в угол купе первого класса, когда мимо него прошли майор Рутланд с девушкой. За ними в качестве третьего лишнего следовал высокий мужчина с худым лицом и седыми волосами – военный врач, судя по его виду. Леон наблюдал всю картину краем глаза, и, когда поезд тронулся, перед ним еще раз мелькнула девушка, махавшая рукой уезжавшему возлюбленному.
Ночь выдалась темной и ветреной; прогноз погоды, написанный мелом от руки на доске в вокзальном зале, обещал не слишком приятную переправу, и, ступив в полночь на борт парома, Леон обнаружил, что палуба так и ходит у него под ногами даже в относительно спокойных водах гавани.
Он быстро просмотрел список пассажиров. Майор Рутланд занял отдельную каюту; вскорости Леон обнаружил ее. Она располагалась на корме, но назвать это помещение роскошным было никак нельзя, поскольку корабль оказался старым.
Подождав, пока к нему подойдет помощник казначея, чтобы забрать билет, Леон сказал:
– Боюсь, я потерял его, – и заплатил за проезд.
На самом деле билет из Дувра до Кале был у него в кармане, однако майор Рутланд сел на паром, идущий не в Кале, а в Остенде. Он видел, как помощник казначея вошел в отдельную каюту, и заглянул в нее через окно. Майор возлежал на софе, надвинув козырек фуражки на глаза.