– Его ребенок? – только и спросил он.
– Это ее ребенок, – ответила Нора. – Да хранит его Господь, – невольно вырвалось у женщины, потому что выражение лица Франка напугало ее, и ей пришлось напомнить себе о Защитнике всех беспомощных.
– Меня Господь не уберег, – в отчаянии заявил он, мысленно возвращаясь к собственной одинокой и ужасной судьбе.
Но у Норы уже не было времени для жалости. Завтра она даст волю состраданию, что переполнит ее сердце. В конце концов она заставила его спуститься вниз, выпроводила вон, закрыла за ним дверь и заперла ее на засов, словно отгораживаясь от гнетущей реальности.
Затем женщина вернулась в столовую и постаралась как можно тщательнее удалить все следы его присутствия. Поднявшись наверх, в детскую, она села и уронила голову на руки, со страхом думая о развязке этой истории. Ей показалось, что прошло очень много времени, прежде чем хозяева вернулись, хотя на самом деле еще не было и одиннадцати. До ее слуха с лестницы донеслись громкие голоса с ланкаширским акцентом; и впервые она осознала всю глубину отчаяния одинокого бедолаги, который совсем недавно растворился в ночи.
Нора едва не сорвалась при виде миссис Опеншоу, когда та вошла в комнату со спокойной улыбкой на губах, нарядно одетая, счастливая и уверенная в себе, дабы справиться о здоровье детей.
– Элси заснула спокойно? – спросила она шепотом у Норы.
– Да.
Мать склонилась, глядя на спящую дочку с лаской и любовью во взоре. Она и представить себе не могла, кто только что смотрел на нее! Затем повернулась к Эдвину, и тревога на ее лице сменилась гордостью. Она начала переодеваться, чтобы сойти к ужину. В ту ночь Нора больше ее не видела.
Помимо двери, выходящей в коридор, в детской спальне была еще одна, ведущая в комнату мистера и миссис Опеншоу, на тот случай, чтобы они могли первыми прийти на помощь. И вот, ранним утром следующего летнего дня, миссис Опеншоу разбудил испуганный крик Элси: «Мама! Мама!» Она вскочила с кровати, набросила на себя халат и поспешила к своему ребенку. Элси еще не до конца проснулась, и кошмары явно не отпустили ее окончательно, что случалось нередко.
– Кто это был, мама? Скажи мне!
– Кто, родная? Здесь никого нет. Тебе приснился дурной сон, хорошая моя. Просыпайся. Видишь, за окном уже светит солнышко.
– Да, – сказала Элси, оглядываясь по сторонам; но тут же, прильнув к матери, добавила: – Ночью здесь был какой-то мужчина, мама.
– Глупости, мой маленький цыпленок. К тебе никто не мог подойти!
– Нет, подходил. Он стоял тут. Рядом с Норой. Какой-то мужчина с усами и бородой. А потом опустился на колени и стал молиться. Нора знает, что он был здесь, мама! – последние слова прозвучали с обидой, поскольку миссис Опеншоу, улыбаясь, покачала головой, отказываясь верить дочери.