– О чем вы говорите? – прервал его Манфред.
– О системе отпечатков пальцев, – ответил Медоуз, и Пуаккар, для которого метод идентификации преступников по отпечаткам пальцев был сродни божественному откровению, ахнул и с открытым ртом уставился на него. – Мы обнаружили двойника, – продолжал Медоуз. – Отпечатки на стекле, вне всякого сомнения, принадлежат Джо Бенталлу – но Джо Бенталл отбывает первую часть своего десятилетнего срока в тюрьме графства Уилфорд!
Повинуясь наитию, Манфред обернулся и взглянул на своего друга. Глаза Леона сверкали торжеством, а худощавое лицо расплылось в радостной улыбке.
– Человек, который пел в церкви! – негромко проговорил он. – Это самое замечательное дело, с коим мне когда-либо приходилось сталкиваться. А теперь присаживайтесь, мой дорогой Медоуз, и позавтракайте с нами! Нет-нет, присаживайтесь. Я хочу услышать о Бенталле. Можно ли мне увидеться с ним?
Медоуз во все глаза уставился на него.
– И какой в этом прок? Говорю вам, такого удара мы еще не получали. Более того, когда предъявили констеблю фотографию Бенталла, он опознал в нем человека, которого видел спускающимся по водосточной трубе! Я уже решил было, что Бенталл сбежал, и позвонил в тюрьму. Но нет, он там, сидит как миленький.
– Я могу увидеть Бенталла?
Медоуз заколебался.
– Да… Думаю, это можно устроить. Кажется, министр внутренних дел расположен к вам, не так ли?
Очевидно, так оно и было, поскольку в полдень Леон Гонсалес уже направлялся в тюрьму Уилфорд, причем, к полному своему удовлетворению, ехал он туда один.
Тюрьма Уилфорд представляла собой небольшое исправительное учреждение, где содержались осужденные на долгие сроки арестанты, демонстрирующие примерное поведение и обладающие навыками переплетного и печатного дела. В Великобритании существует несколько «ремесленных» тюрем: в Мейдстоуне сидят «печатники», в Шептоне – «красильщики», где заключенные могут найти применение своим прежним способностям.
Старший тюремный надзиратель, с которым у Леона состоялся обстоятельный разговор, сообщил ему, что Уилфорд вскоре должны закрыть, а отбывающих наказание – перевести в Мейдстоун. О грядущих переменах он говорил с нескрываемым сожалением.
– У нас полно славных парней – они не доставляют нам никаких неприятностей и потому сидят без хлопот. Вот уже много лет у нас не было ни единого случая нарушения дисциплины. Даже ночью здесь дежурит всего один офицер – что должно дать вам представление о том, как тут спокойно.
– И кто же дежурил прошлой ночью? – осведомился Леон.
Неожиданный вопрос явно выбил старшего тюремного надзирателя из колеи.