– А когда он говорит, что я чалился в тюряге… – вновь начал Джонс.
– Я могу избавить вас от ненужного беспокойства, – перебил его Леон. – Я присутствовал при том, как вам выносили приговор. – Он назвал статью, и его собеседник сначала покраснел, а потом побелел. – А теперь катитесь в свой Лондон, и предупреждаю – не вздумайте приближаться к мисс Леоноре Малан. Иначе у вас будут крупные неприятности.
Джонс открыл было рот, словно собираясь что-то сказать, однако потом передумал и быстро заковылял по дороге. А Леон задумал вернуться на ферму, чтобы поведать историю мистера Дрейка тем же вечером, хотя и немного погодя.
Было около девяти часов, когда Гонсалес добрался до фермы мистера Корнелия Малана. Вокруг было уже темно, хоть глаз выколи; шел мокрый снег с дождем, а дом не внушал надежды на тепло и уют, поскольку в темных окнах не видно было ни огонька. Он несколько раз постучал, но ответа так и не последовало. И вдруг Леон услышал чье-то тяжелое дыхание: кто-то приближался к нему в темноте, и он резко обернулся на звук.
– Мистер Корнелий Малан? – осведомился Гонсалес и услышал сначала, как некто чертыхнулся и спросил в ответ:
– Кто здесь?
– Старый друг, – холодно отозвался Леон, и хотя Корнелий не мог видеть его лица, наверняка должен был узнать его.
– Что вам нужно? – в голосе прорезались визгливые нотки страха.
– Мне надо повидать вас. По весьма важному делу, – сказал Леон.
Фермер протиснулся мимо него, отпер дверь и первым вошел в темноту. Леон подождал на пороге, пока не разглядел внутри желтый огонек свечи, а затем услышал стеклянный звон снимаемого лампового стекла.
Комната оказалась просторной и пустой. В очаге дотлевали угли, тем не менее она явно служила фермеру одновременно гостиной и спальней, поскольку в одном углу виднелась неприбранная кровать. В центре стоял голый стол из сосновых досок, за который без приглашения и присел Леон. По другую сторону от него остановился хозяин, неприветливо и хмуро глядя на незваного гостя; лицо его побледнело и осунулось.
– Что вам нужно? – повторил он.
– Я насчет Джона Дрейка, – неторопливо заговорил Гонсалес. – Он мой старый враг; до сих пор мы с ним гонялись друг за другом по трем континентам и только сегодня, впервые за десять лет, встретились лицом к лицу.
Его собеседник явно озадачился.
– И какое отношение это имеет ко мне?
Леон пожал плечами.
– Я убил его сегодня ночью.
У фермера от изумления отвисла челюсть.
– Убили его? – словно не веря своим ушам переспросил он.
Леон кивнул.
– Я проткнул его длинным ножом, – с каким-то даже наслаждением признался Гонсалес. – Скорее всего, вы слышали о «Троих Благочестивых»: они не чураются подобных вещей. А его тело я спрятал на вашей ферме. Впервые в жизни у меня возникло ощущение, что я поступил несправедливо, и потому намерен передать себя в руки полиции.