Варвар поднял глаза и с презрением посмотрел на Олега.
— Трусливая тварь!
Олег опустил глаза.
— Это твой Бог сказал тебе бежать?
— Причём тут Бог?
— У тебя длинный язык, но нет ни капли чести.
Горон закашлялся и сплюнул кровавый сгусток в сторону Олега.
— Прости меня.
— Убирайся с моих глаз, а не то клянусь всеми богами, которые есть на этой Земле, я убью тебя!
Горан затянул узел на повязке и поднялся, бережно придерживая руку. Всё тело его было истерзано когтями монстров. Запёкшаяся кровь от порезов легла на руки, грудь и плечи замысловатым узором.
— Мразь — простонал варвар покачиваясь — Ублюдок. Зачем тебе меч, для чего ты носишь его?
— Не прогоняй меня Горан.
Тот только покачал головой.
— Слова! Сколько стоят твои слова? Какой монетой ты платишь за них? Пока что, я вижу лишь фальшивки, с которых сегодня сползла позолота. Ты не дождёшься моей ненависти. Я призираю тебя Олаг. Слышишь оборотень? Я презираю того, кто бежит, бросая всех, кому клялся в дружбе. Дай сюда свой меч!
Олег поднял с земли Лунный луч и покорно отдал его киммерийцу.
— Ты не достоин такого меча и я забираю его… Забираю…
Олег попытался подхватить падающего Горана, но варвар оказался слишком тяжёл и люди вместе рухнули на траву поляны. Варвар хрипел, выкрикивая бессвязные слова. Кажется, он ругался. Олег вскочил и бросился к перемётным сумкам. Достав из одной бурдюк с вином, он осторожно смочил губы раненного, а потом постарался промыть его раны. Киммериец потерял много крови и лежал в забытьи, но даже в этом состоянии не переставая, проклинал Олега.
Вечером вернулись кони. Огромный жеребец Горана первым вышел из леса и покосившись фиолетовым глазом в сторону хозяина принялся ощипывать траву с краю поляны. Перепуганный Олег даже не подошёл к животным, он сидел, возле раненого друга, прижав к себе Лунный луч и ждал рассвета.
Ночью Горану стало плохо. Поднялась температура, раны снова начали кровоточить. Дёргаясь от каждого шороха Олег сбегал к ручью за водой и принялся прикладывать холодные компрессы к пышущему нездоровым жаром, могучему телу. Варвар всё не приходил в себя. Он стонал и метался, срывая с себя повязки наложенные Олегом, а под утро начал бредить. Горан больше не проклинал Олега, лишь пел старые походные песни на разных языках, выкрикивал бессвязные команды, сражался с кем-то. Весь следующий день прошёл в заботах о раненом. Больше всего Олега беспокоила рука друга. Чуть ниже локтя она распухла и выглядела ужасно.
— Перелом — с грустью решил Олег — А я не врач.
Вечером, когда Горан пришёл в себя, Олег предложил ему миску бульона, из остатков куропатки, пойманной накануне. Киммериец молча принял миску здоровой рукой, а потом зашвырнул её в кусты.