Обратный полёт из Буэнос-Айреса продолжался почти 20 часов. Запомнилась посадка в Синегале. В аэропорту Синегала были какие то страшные люди, абсолютно чёрные со страшными торчащими во все стороны огромными зубами. Они как клейкие ленты липли ко всем, предлагая купить разные поделки из дерева и якобы кости слона, страшные маски. Нужно было иметь крепкие нервы, чтобы не сорваться для того, чтобы спокойно сказать «нет».
На обратном пути Бурцев обратился ко мне с просьбой помочь ему с экспериментальными материалами для защиты докторской диссертации. При этом он с настойчивостью потребовал от меня собрать все свои работы и прислать ему для представления в закрытый учёный Совет для присвоения мне звания доктора наук. Он с удивлением спрашивал меня, почему я до сих пор не оформил себе через закрытый учёный Совет звание доктора наук и профессора. «Тот уровень, спектр работ и направлений, который создан непосредственно тобой в Молдавии давно равноценен не одной, а нескольких докторских диссертаций», убеждал он меня.
Я действительно помог ему с экспериментальными данными. Вскоре он защитился. Свои работы для закрытого Совета я оформил в соответствии с требованиями и тоже ему выслал. Через некоторое время Иван Иванович Бурцев позвонил мне, поздравил с присвоением мне звания доктора наук и сообщил, что мои документы рассмотрены на закрытом Совете и получили положительное решение. Он сказал, что члены комиссии, которые меня хорошо знали, бывали у меня неоднократно в службе, удивились, что я к тому времени ещё не обращался в этот Совет.
Один из членов Совета, получивший вместе со мной звание Лауреата Премии Совета Министров СССР, в своём выступлении сказал, что объём выполненных мной научных работ в Молдавии заслуживает нескольких диссертаций и передал свою рекомендацию моим сотрудникам начать защищаться.
Однако, однако, однако соответствующих документов (решения) в то время я не получил из-за выезда из СССР. Лишь в 2015 году, вероятно на основе этих переданных Бурцевым документов, я получил звание и соответствующий диплом профессора Российской Академии естественных наук (РАЕН).
В Москву из Буэнос Айреса мы прилетели, когда температура воздуха была минус 30 градусов. Меня встречала в аэропорту «Шереметьево» жена. Я не знаю почему, но на мои глаза навернулись слёзы. Вероятно это был момент снятия психологической нагрузки из-за постоянного общения с Иваном Ивановичем Бурцевым.
Из самолёта я вышел без зимней меховой шапки. Она осталась в гостинице в Буэнос-Айресе. Я её просто забыл. Говорят если что-то неумышленно забыл, придётся туда вернуться. Так и произошло. Шапка меня возвращала в Буэнос-Айрес много раз. Я был в Аргентине в качестве члена научного комитета уже из Израиля, как профессор сначала Иерусалимского, а затем Тель-Авивского университетов.