Иван Матвеевич пригласил меня присесть и долго со мной беседовал. Это был мужественный, но с чрезвычайно добрым лицом человек, лет на 30 старше меня. Его интересовала методика противоградовых работ, кадровый состав организации, интерес специалистов к работе, их устроенность и т. д. После этой встречи последовал длинный перерыв. Уже позже я узнал, что Иван Матвеевич — фронтовик. В качестве военного корреспондента он прошёл всю войну и дошёл до Берлина.
Вторично я встретился с Иваном Матвеевичем лишь после официального принятия мной организации в качестве её первого руководителя. С тех пор он стал моим другом и наставником. Не было ни одного правительственного документа, ни одного решения на мои письма в адрес Правительства (а их за многие годы было огромное множество), участие в решении которых не принимал бы Иван Матвеевич. В то же время не было ни одного моего обращения в адрес Правительства, решение по которому было бы отрицательным. Менялись Председатели Совета Министров и их заместители, а отношение к Службе и к нашим потребностям оставалось со стороны всех работников аппарата Совета Министров неизменно самым внимательным и заботливым.
Безусловно, важнейшим основанием для такого отношения было то, что мы, как говорила Коллонтай в известном фильме, стремились не делать узелков на обратной стороне совместной вышивки. Мы (Служба) стремились к честной и добросовестной работе, наши обращения в Правительство были всегда обоснованными с точно сформулированными проблемами и предложениями взвешенных путей их решения.
Однажды мой заместитель по кадрам Лавриненко Владимир Дмитриевич, стараясь показать свою удовлетворённость нашим сотрудничеством, рассказал мне, как его напутствовал на новую для него должность в качестве моего заместителя по кадровой и воспитательной работе (после длительной работы на руководящих работах в аппарате ЦК Компартии Молдавии) заведующий отделом Совета Министров по сельскому хозяйству и перерабатывающей промышленности Иван Васильевич Кольца.
Он ему сказал, что мы Вас направляем в одну из лучших организаций и к одному из лучших руководителей Республики. Такое мнение о Службе тоже формировалось с участием Ивана Матвеевича. В 1968 году мы с женой по инициативе ЦАО (Ивана Ивановича Гайворонского) получили свои первые награды. Это были медали ВДНХ СССР. Я получил золотую медаль и причитавшиеся к ней 200 рублей премии, а жена бронзовую медаль и 50 рублей премии.
При нашей зарплате (я получал в то время, как начальник экспедиции 170 рублей, а жена, как инженер — 110 рублей) эти (250 рублей) были большие деньги. Мы решили израсходовать эти деньги так, чтобы сохранилась память об этом событии. В это время во многие магазины Кишинёва завезли красивые чешские хрустальные люстры. Они были разные по размерам и, соответственно, по цене. Мы подобрали себе маленькую (по деньгам), но очень уютную хрустальную люстру на одну лампочку и купили её. Оставалось ещё 40 рублей. Эти 40 рублей мы решили «пропить», пригласив к нам впервые в дом Ивана Матвеевича Васильева с женой. Дом у нас всегда был гостеприимным. В таких гостеприимных домах мы и выросли. Однако, в данном случае речь шла о приглашении работника Совета Министров. Как его принимать. Денег особо разгуляться у нас не было. Слово «достать» вино или продукты в колхозе мы в то время ещё даже не знали. Мы и решили принимать в выcшей степени интеллигентно. Соня приготовила вкусные угощения, купили мы две бутылки вина и одну маленькую (250 граммовую) бутылочку хорошего коньяка. Этот коньяк был предметом нашей гордости. Мы полагали, что коньяк интеллигентные работники Совета Министров пьют маленькими глотками из маленьких — маленьких рюмочек. Не знаю откуда, но такие рюмочки у нас были. Их и поставили мы на стол. Когда все сели за стол, я предложил начать с коньяка. При этом сказал, что в нашем доме коньяк пьют глотками, смакуя его.