Холька кивнула. — Возможно, нам тогда стоит взять к югу, чтобы обойти возможную засаду.
— Дельная мысль. Или можем сделать ещё лучше — пойти между двумя трактами: этим — он провёл рукой по той стороне, где была деревня. — и тем, по которому приехали в Солу. У них не хватит сил, чтобы прочёсывать всю местность. Они будут караулить нас на трактах.
— Нам для этого понадобиться проводник. Или карта.
— Именно поэтому сейчас нам надо вернуть на юг и там в одной из деревень попытаться найти проводника.
Они, завернув восточнее, обошли деревню, пересекли тракт и двинулись, сначала на юго-запад, затем, когда справа показалась дорога, ведущая на юг, пошли вдоль неё по лесам, обходя открытые места.
Энрику нравился предложенный план, но обдумывая его разумность, он почувствовал, как в ответ на одну из его мыслей у него в голове задвигался червяк, вновь вызывая желание сначала сблевать, а затем рассечь голову, чтобы достать его любой ценой.
Они же слышат всё! Бальдр же говорил, что с помощью этой твари будет слышать всё, что слышит он!
Энрик вспомнил об этом с отвращением и желанием забыть.
Он должен сказать об этом Хольке и Люциусу. Хотя бы ей.
В тот же момент его голову будто проткнули раскалённым ножом.
— Я понял, понял! Простите! Я не буду!
Червь шевелился в голове. Но боль начала постепенно отступать.
Он почувствовал собственные руки, держащиеся за голову.
Кроме этого он почувствовал лежащую на лбу чужую руку, твёрдую и тяжёлую.
— Энрик! — Прозвучал приглушенно голос Хольки. — Что с ним?
В глаза прояснялось. Она понял, что стоит на коленях. Над ним склонилась Холька и ласково гладя по лбу, одновременно обращалась к Люциусу. Эльф стоял в задумчивости. — Одержимость? Похоже, но какая то странная. Точно не заклинание контроля разума. Явной магии я не чувствую. Сотрясение? Не припомню, чтобы в последние дни он сильно бился головой. Болезнь? Возможно.
— Ты сейчас что-то можешь сделать?
— Я не врачеватель.
Боль быстро прошла. Энрику стало неловко от столь большого к себе внимания. Но больше всего он боялся, что его начнут расспрашивать.
— Что с тобой?
— Голова болит. — Он прикоснулся к виску. — Уже не болит.
— И часто у тебя такое?
Он покачал головой.
Холька поднялась. — Тем более, Люциус. Нам надо торопиться.
— Со мной всё хорошо. У меня и раньше такое было.
Хольке явно не понравился этот ответ, но она ничего не сказала и они продолжили путь. Оставшуюся часть дня он то и дело чувствовал на себе её внимательный взгляд.
Из-за этого он опасался вообще совершать каких-либо резких движений. Даже почесать вдруг с чего то зачесавшуюся руку.