— Я не с ним пошёл. Я пошёл с госпожой Холькой.
— А она служит мессии. И тем самым судьба свела тебя с ним. Потому тебе было бы только в пользу узнать правила нашей веры.
Тут Энрик отшатнулся. — Я верю только в Великое пламя.
— Правильно. А мессия — воплощение этого пламени.
— Тогда почему жрецы ничего не говорили нам про него?
— Потому что ваши жрецы не хотят вашего спасения. Они хотят, чтобы вы и дальше ходили к ним за советами, чтобы нуждались в них. Но изначальный долг религии Пламени — истреблять зло. Долг, который большинство ваших жрецов ныне позабыло.
— Наш батюшка хранит нас. — Возмутился Энрик. — Он многих в нашей деревне исцелил.
— Исцелил. — Кивнул Кириан. — Но ответь мне, приближает ли это победу добра?
Энрик подумал и пожал плечами. — Не знаю. Если батюшка так делает, значит приближает. Мне то откуда знать?
— А вот тут ты не прав. Бороться со злом — долг каждого. И твой долг. Но религия пламени не хочет окончательной победы над тьмой. А мы хотим. И именно мессия — тот, кого ты зовёшь Люциусом, пришёл в этот мир, чтобы победить эту тьму. А мы лишь помогаем ему в этом. А хочешь помочь ты? Ты хочешь, чтобы твоя деревня больше никогда не страдала от тварей ночи? Хочешь, чтобы все те, кто обижал тебя и твоих близких, получили по заслугам?
Если до этого момента Энрик хотел от него сбежать, то последние слова пробудили в нём неприятные воспоминания. И желание отомстить.
— Хочу. Но разве господин Люциус сможет покарать всех?
— О да. Как только он обретёт полную силу, он совершит очищение этого мира. И тогда грешники и отродья сгорят в священном огне. И те, кто обижал тебя тоже получат своё. Помоги мессии и нам. Мессия благоволит тебе. Помогая нам и ему, ты точно заслужишь себе место в новом, чистом от зла мире.
— Но… — Мысль, что Люциус ему благоволит, казалась ему странной. — Как же я помогу ему?
Кириан смотрел на него спокойным немигающим взглядом. Наконец он едва улыбнулся. — Повинуйся.
* * *
На следующий день Хольке полегчало. Они с Люциусом решили ехать на поиски.
Путь занял у них несколько дней. Каждый вечер они останавливались на ночлег. В сумерках Люциус с Холькой пили воду с травами, которые, как начало казаться Энрику, никогда не кончались у Люциуса, и о чём то шептались. Рана Хольки заживала и она старалась поменьше двигаться. Но видно было, что рана проходит быстро.
Культисты располагались рядом вокруг отдельного костерка и Люциус время от времени присоединялся к ним и о чём то беседовали. Кириан несколько раз подсаживался к Хольке. Та слушала его минуту, нехотя отвечая, а потом вежливо или не очень прогоняла. К Энрику настоятель больше не подходил, но то и дело кивал ему и подмигивал.