— Ничего себе, бизнес! Да это же его рисунок из Атланты. Сейчас очень много чего вокруг Абеля крутится и рассказывается. Могли бы вы сегодня оценить сделанное им в США?
— Абель в какой-то степени работал по атомной тематике. Тяжелейший период мировой истории — конец 1940-х — 1950-е — разгул маккартизма. И он восстанавливал в США то, что могло быть частично потеряно. Восстановить практически все — нет, не удалось, не получилось. На это требовалось куда больше времени, чем оказалось у него. Но были новые вербовки, приобретение новой агентуры. Многое он спас. Работа шла и по линии легальной резидентуры, и через нелегалов. Все это делалось, решалось в результате продолжительных усилий на протяжении долгих лет. Да и на подготовку нелегала для активной работы уходило почти годков пять — семь. Лет через пять после обмена Абеля мы встретились с ним в нашей столовой. Подошли, тепло поговорили. Очень искренний был человек. Все переживал, что ничем пока не успел отблагодарить меня за для него сделанное.
— Общались?
— Не пришлось. Он мне — «я вас так и не поблагодарил, а надо бы». Но знаете как у нас: уезжал я резидентом в Китай. Только та картина и осталась на память.
Знакомство с Иваном Иосифовичем Мутовиным произошло так. Прочитав одну из моих статей о полковнике Абеле — Фишере, он прислал мне свою книгу «Разведчиками не рождаются», которую я буквально проглотил. Участник Великой Отечественной, Мутовин прослужил затем более сорока лет в органах госбезопасности. В отличие от многих вел дневник, записывал впечатления о встречах с коллегами, среди которых были Абель — Фишер, генерал Судоплатов и Дмитрий Быстролетов… Судьба свела Ивана Иосифовича с космонавтами первого отряда: был знаком с Гагариным, генеральным конструктором Королевым. Обо всех этих людях живущий в Краснодаре Мутовин написал серию из десяти книг. Я попросил полковника в отставке уделить время и мне, выслав ему длинный список вопросов об Абеле. Через пару месяцев получил подробнейший, отпечатанный на пишущей машинке ответ плюс ксерокопии некоторых документов.
У полковника Мутовина свой литературный стиль и собственный взгляд на события. Кому-то он покажется несколько несовременным. Однако мне бы очень не хотелось вносить в его рассказ какие-то особые правки или исправления. Оставляю в этом повествовании Ивана Иосифовича практически все, как есть, позволив себе лишь некоторые комментарии, — полковник Мутовин, хорошо знавший разведчика, вполне имеет право на рассказ о полковнике Абеле от первого лица.