Оскорбление вошло под ребра, как пуля. Это была моя вина. Мне нужно было отослать Луэллу еще весной, как хотел Эмори, отнестись к ее угрозе всерьез, присмотреться к дочери внимательнее. Я снова сунула руки в перчатки, а рука Эмори соскользнула с моего плеча.
Этта разошлась, топнула ногой и гаркнула:
— Приведите Эффи сюда, пока я не вросла в это кресло! Уже темнеет! Теперь на улицу выходить опасно, иностранцы заполонили каждую щель в этом городе!
Как и я предсказывала, Эффи не поверила ни одному слову Эмори. Ее тихий голос, когда она спрашивала о сестре, резал меня словно ножом, пока я, забыв о приличиях, не расплакалась. Я потянулась к ней, но она отвернулась и выбежала из комнаты. Мне очень хотелось побежать за ней, но я остановила себя. Даже ребенком она протягивала ручки только к сестре и никогда ко мне.
Ночью я опять не спала. В три часа я встала посмотреть на Эффи. Во сне ее лицо казалось совсем детским. Меня тревожила ее бледность, да и темные круги под глазами стали гораздо заметнее. Увидев ее в постели без сестры, я вдруг ужасно испугалась: она была такая хрупкая, маленькая и слабая… Больше часа я сидела и смотрела на нее, прислушиваясь к малейшим изменениям ее дыхания. Это ее я всегда боялась потерять, а вовсе не Луэллу. Но то, что случилось, выбило меня из колеи. Мне очень хотелось лечь рядом с Эффи, но я сдержалась. Я всегда сдерживалась, лаская младшую дочь. Я не хотела баловать ее. Чтобы она выжила, нужно было обращаться с ней, как с обычным ребенком. Если она будет думать, что слабая, то такой и станет.
Следующие несколько месяцев я избегала Эмори, спала беспокойно, находила всю еду безвкусной и очень много курила. Если не считать этого, я вела хозяйство обычным образом, следила за порядком и выполняла все необходимое, ожидая новостей от Луэллы. Я говорила себе, что она просто потеряла интерес к этой затхлой жизни, и молилась, стоя на коленях в изножье кровати, чтобы она не вернулась домой замужней или, хуже того, незамужней, но скомпрометированной. Я продолжала надеяться. Но детектив явился с новостями только в октябре.
За ночь температура упала на двадцать градусов, и к десяти утра иней на земле так и не растаял. Я вышла утром, чтобы выкопать луковицы лилий. Но трава подо льдом казалась обманчиво мягкой. Совок напрасно царапал мерзлую землю, и я решила подождать до полудня, когда немного потеплеет.
Сообщение Неалы о появлении детектива застало меня за письменным столом. Детектив оказался высоким худым человеком с темно-карими глазами. Увидев его, я поспешно вскочила, и календарь с грохотом рухнул на пол. Я не обратила на это внимания и кинулась к дверям так быстро, что мужчина отступил на шаг.