— Честно говоря, мэм, девушке тринадцать. Это настоящий позор, но многие девушки ее возраста живут самостоятельно, когда обстоятельства в их родном доме нехороши… Ну вы понимаете, о чем я.
— Но не моя дочь! — Я вцепилась в стол, царапая его ногтями.
— Я просто хотел сказать, что это не показалось бы чем-то необычным.
Я больше не могла прижимать телефонную трубку к уху.
— Пусть Эмори позвонит мне, как только прибудет на вокзал Портленда.
— Да, мэм. — В трубке опять затрещало. — И еще кое-что.
Я не была уверена, что выдержу еще кое-что.
— Что такое?
— Вашей дочери Луэллы в Портленде нет.
— Что вы имеете в виду? Разумеется, она там. Детектив передал нам письмо от нее.
— Она была там, но, судя по всему, они уехали около недели назад. Собрали вещички и тронулись, как всегда делают цыгане.
Гнев на старшую дочь затмил страх за младшую. Если с Эффи что-то случится…
— Мы можем их выследить, — сказал сержант. — Но это займет время. Пока что мы не нашли никого, кто указал бы нам их путь.
— Нет! — твердо сказала я. — Мне нет дела до того, куда они делись. Бросьте все силы на поиски Эффи.
— Да, мэм. Мы делаем все, что в наших силах. Она — наше главное дело.
На следующий день сержант Прайс сопроводил Эмори до дома. Я ожидала, что муж будет смотреть упрямо и недоверчиво, как смотрел всегда, когда ему говорили, что Эффи не выживет. Вместо этого он казался напуганным. Заключил меня в объятия, как будто боялся, что я тоже пропаду.
— Все будет хорошо, — выдохнул он мне в волосы, убеждая скорее себя, нежели меня. — С ней все будет хорошо!
Он сжал меня так крепко, что у меня воздух застрял в груди. Я позволила ему это, пытаясь вспомнить, когда мы последний раз любили друг друга и сколько времени прошло с тех пор. Грудь его оставалась такой же широкой и крепкой, как в тот вечер, когда он впервые меня обнял, прежними были запах апельсинового масла для волос и тепло ладони на моем затылке, но я не ощущала того головокружения, которое вызывала у меня его близость. Мне просто стало тяжело дышать.
Когда он отпустил меня, я поняла, что он хочет извиниться.
— Не надо. — Я прижала палец к его губам. — Не сейчас.
В гостиной Эмори сел рядом со мной на диван и взял меня за руку. По-военному строгий сержант стоял перед нами. Дождь прекратился, и сквозь легкие занавески светило солнце, в лучах которого кружили, как мошки, пылинки. Пока сержант говорил, я смотрела на них, плавающих в полосах света, танцующих и сверкающих. Этот прекрасный и таинственный мир существовал только в солнечных лучах.
Он сказал, что новостей об Эффи нет, если не считать показаний одного свидетеля, который видел похожую девочку в поезде до Бостона.