– Я… я могу кое-что сказать… – Нино нахмурился. – Черт, он же старше, и он большая шишка в нашем обществе.
Харука тянется за рукой Нино – та лежит на его бедре, под столом. Нино тут же поднимает его ладонь вверх, сцепляя их пальцы. Харука сжимает его руку.
– Есть способы самоутвердиться, не проявляя неуважения, – говорит Харука. – Ты хорошо выразил свое отношение к Гаэлю, когда говорил от моего имени на церемонии соединения. Здесь уместны те же действия. Для начала, ты можешь высказать свое общее недовольство откровенностью Моретти?
Кивнув в знак согласия, Нино вздыхает.
– Хорошо, я скажу ему.
Харука собирается втянуть тяжелый груз своей ауры обратно внутрь тела, но он колеблется.
– Ты можешь ответить на его вопрос? Знаешь ли ты три работы да Винчи? Если можешь, то, пожалуйста, перечисли больше трех.
Нино игриво сморщил нос.
– Хм… как насчет той статуи? Мыслящий парень?
Ласковое тепло пульсирует в сердце Харуки, заставляя его улыбнуться. Что-то в угрюмом белом освещении атриума заставляет медовые черты лица Нино светиться. В многослойном горчичном свитере поверх темно-синей рубашки с тонким рисунком он выглядит уютно.
– Это «Мыслитель» Огюста Родена, – говорит Харука. – И он француз.
Нино размышляет.
– Хорошо, а как насчет того голого парня? Давид?
– Это Микеланджело.
– Сикстинская капелла?
– Тоже Микеланджело.
– Черт. Подожди. Еще одна. А как насчет той, где они касаются друг друга?
Харука смеется. Его звук эхом разносится по безмолвному пространство.
– Это «Сотворение Адама» и также Микеланджело. Жаль, что синьор Моретти не расспрашивает тебя о нем.
Нино качает головой, возмущаясь.
– Хорошо, просто скажи мне.
– «Мона Лиза», «Тайная вечеря», «Витрувианский человек», «Голова женщины», «Крещение Христа».
– Я слышал о некоторых из них. Ты хочешь, чтобы я назвал все-все?
– Хочу, – говорит Харука, с усмешкой глядя на неподвижного старшего вампира. – Какой покорный.
Нино крепко держит его за руку, пока он разминает плечи.
– Хорошо, разморозь их… Подожди. – Харука делает паузу, чувствуя жжение в переливающихся оболочках глаз. Нино усмехается. – Может, сломать ему палец на ноге?
– Он заслуживает разрыва селезенки.
Они открыто смеются, наслаждаясь ироничным моментом в жизни, прежде чем Нино снова поворачивается к синьору Моретти. Он ждет, тепло сжимая их руки. Харука забирает свою энергию, и старший вампир снова двигается и говорит – как фильм, который был поставлен на паузу, но внезапно возобновил воспроизведение.
– …Сколько перечислить? Три работы? – говорит Синьор Моретти, его точеное лицо хмурится от недоверия.