— Ну и что? — спросил он, нарочно усиливая хрипоту в голосе.
— Но, Гектор…
— Что?
— Ведь все произошло в вашем доме. Это Николь… Короче, если бы вы следили за ней… Извините, пожалуйста… Нет! Я вовсе не это хотела сказать… Поймите, я совсем больна от волнения. Я вынуждена была лечь в постель и вызвала врача.
Она и так вызывала врача три-четыре раза в неделю по любым пустякам: то у нее был истерический припадок, то просто не знала, как убить время…
Болезни для нее то же самое, что красное вино для ее родного брата!
— Послушайте, Гектор!.. Сделайте над собой усилие… Приезжайте ко мне сейчас… Вернее, будьте милым…
— Я не милый!
— Да замолчите! Я сама знаю, какой вы! Но не могу же я в моем теперешнем состоянии идти в суд. Зайдите за Эдмоном и приведите его, если допрос уже кончился. Я так боюсь, что он наделает глупостей! Приведете его домой и, кроме того, дадите мне совет… Вернее, дадите совет ему…
Ответит он или нет? Во всяком случае, он что-то буркнул. Потом положил трубку и продолжал стоять у письменного стола, сердито хмурясь, потому что по-прежнему чувствовал себя чужаком.
Уходя, Николь не закрыла за собой дверь. Он прошел по коридору, заглянул в столовую, где за столом уже сидела дочь.
Николь поднялась, как по сигналу, открыла дверцу подъемника:
— Суп, Фина!
Она избегала глядеть на отца. Что она о нем думает? Что сказал ей Маню, когда она провожала его до двери? Какими были их прощальные объятия?
Вдруг он почувствовал усталость. Его плоть тосковала, как по утрам, до первого стакана вина.
— Какой сегодня суп? — спросил он.
— Пюре гороховое.
— А почему в таком случае нет гренков?
Фина забыла сделать гренки! А ведь к гороховому супу полагаются гренки! Он вспылил:
— Ясно, носится по городу, разносит молодым людям записки, где же ей заниматься кухней! И само собой разумеется, никто не позаботился нанять новую служанку.
На него взглянули удивленные глаза Николь. Впервые за много лет он проявил интерес к хозяйственным делам и сам не заметил этого.
— Я уже нашла служанку, она придет завтра утром.
Тут он чуть было не взорвался. Оказывается, несмотря на все, что произошло, несмотря на допрос, записки, которые она успела разослать, несмотря на то, что их дом полон полиции, несмотря… несмотря ни на что, она, видите ли, еще позаботилась найти новую горничную вместо Анжель.
— А откуда она? — подозрительно осведомился Лурса.
— Из монастыря.
— Как? Как? Откуда?
— Она работала в монастыре прислугой. А теперь она обручена… Зовут ее Элеонора…
Не мог же он в самом деле злиться из-за того, что их новая служанка зовется Элеонорой!