«Операция», «заговор». Посадят. Посадят обязательно. В этот голубой дом просто так не вызывают. Хорошо бы в тюрьму, а не в психушку. В психушке гормональные уколы. Сделают идиоткой. А в тюрьме все-таки природа. Тайга. Разное освещение. Можно будет порисовать.
— Кто вам дал такой сигнал? — спросила Романова.
— Из вашей группы. Свои.
— Кто?
— Я не могу это сказать. Не имею права.
Романова стала мысленно перебирать состав группы.
Руководитель? Невозможно. Он порядочный человек. Хоть и обласкан.
Лаша? Лаша дурак, но не подлец.
Михайлов? Нет. Он признан. Ему незачем выслуживаться.
Костина? Она пила.
Юкин? Он любил.
Старушка? А ей-то зачем?
«Настройщица»? Но она не из группы. Не своя.
— Кто вам это сказал? — снова спросила Романова.
— Здесь спрашиваю я, а не вы, — строго напомнил Попович и устремил на Романову профессионально-испытующий взор. Романова успела заметить, что глаза у него добрые, как у Чуни Володарского, и лает он не зло и нехотя, а только чтобы слышали хозяева.
— Я его не знала в Москве. Мы познакомились с ним в Италии.
— А вы сказали — в аэропорту…
— Мы познакомились в первый день поездки, а на четвертый он сбежал.
— А зачем он вас предупредил?
— Он не предупреждал. Он что, дурак?
— Но вы рассказали, что он вас предупреждал.
— Я сказала. Но я наврала.
— Зачем?
— Мне было неудобно. Он ухаживал за мной. Все время держал за руку…
— Ну и что?
— Держал за руку. Обнимал за плечи. А потом бросил у всех на виду. И даже не сказал «до свидания»…
— Значит, вам было важно, чтобы он сказал «до свидания»?
— Конечно.
— А то, что он предал Родину?
— А это уже ваши дела. Я вернулась, а за других я не отвечаю. У меня другая специальность.
Помолчали. Пролетел тихий ангел.
— У нас тут один в Швеции сбежал, — вдруг доверительно сказал Попович. — Может, действительно молодым трудно? Может, МЫ что-то не учитываем?
— Мне не трудно, — сказала Романова. — А за остальных я не отвечаю.
Поповича устраивал такой ответ. Получалось, что МЫ не виноваты. Виноваты другие.
— Пишите, — сказал он и подвинул бумагу.
— Что?
— Напишите, что вы его раньше не знали. Больше ничего не надо.
— Одну строчку?
— Можно две.
Романова поняла: их интересовало — был заговор или нет? Заговора не было. Романова не заговорщица, а просто вертихвостка. Версия отработана. Галочка поставлена. Он, майор Попович, завтра положит отчет перед начальством. И пойдет в отпуск.
— Написала. — Романова отодвинула листок.
— Можете идти. Давайте я вам отмечу пропуск.
Он посмотрел на часы и записал время.
Романова взяла бумажку. Пошла к дверям. Перед тем как выйти, обернулась.