Или это не мой дом? Но я же пришел сюда, как к себе домой. И дверной замок опознал меня.
Меня сорвало с резьбы, я начал шарить по всем полкам, под ними и над ними – и вот на шкафу, на коврике из пыли лежит наглядная иллюстрация. Хозяин квартиры с супругой, должно быть. За окном дым, свет не включается, глаза слезятся. Не могу понять, что за мужик на фотке. Или не хочу, мужик-то сильно похож на меня. Тогда я, что ли, Крицын? И я видел эту лахудру в виде фотки на яхте Адоманиса. Патлатая брюнетка, с ботоксными губами на пол-лица и сиськами, подтянутыми углеродными нанотрубками. Наверняка, она и окликала его с палубы яхты насчет полета в ресторан «Робур». Получается, это моя женушка, которая свалила к Адоманису. Ну и вкус у меня был по части дамочек. Однако Адоманис ворочал в городе многими делами и Крицын мог иметь с ним дело, как с издателем.
Тогда всё сходится, я и есть Павел Эдуардович Крицын, а та брюнеточка – моя бывшая. Александра же Преображенского мне имплантировали в виде отпечатка его памяти. Наверное, в тот момент, когда доктор Чакрабарти подсаживал мне орган для выращивания…
Где-то грохнул взрыв, затряслись стекла и я понял, как у меня мало времени. На то, чтобы выбрать, буду я Крицыным или Преображенским. Буду ли я тем, кто предал из-за мелких обид, и недоволен, что ему мало заплатили за предательство, или тем, кто готов отдать свою жизнь за нечто большее, чем его собственная жизнь, за родство и единство, заключающее в себе и прошлое, и будущее, и рай, и космос, и всю нашу ширь от Питера до Камчатки.
Я вышел из дома, миновал развалины супермаркета и увидел такси, теперь совсем раздавленное каким-то робобульдозером. Таксист либо внутри металлического блина в виде начинки – если взбесившийся бульдозер подкрался незаметно – либо успел дать деру...
Я, похоже, вспоминаю, где видел последний раз экранолет «Алконост». Точнее, где его видел Преображенский. Вспоминаю-вспоминаю и качусь на брошенном кем-то самокате до грузовой предпортовой станции. От нее тянутся широкой полосой железнодорожные пути. И хотя на них стоит с десяток разбитых цистерн и обгоревших платформ, кажется, что пути пострадали меньше всего. Однако, тянутся они недолго и заканчиваются цветиком-семицветиком из скрученных рельсов. Я уже добрался до бывшего торгового порта в районе Турухтанных островов. Из воды торчат какие-то шпили и башни – сразу и не догадаешься, что это надстройки упокоившихся на дне судов.
Пространство вдруг оказывается расчерчено трассами выстрелов, видны и факелы ракет, которые оставляют за собой серые немного лохматые дорожки. Вот одна долбанула по стелс-геликоптеру атлантистов, который стал видимым только после попадания. Не выйдя из виража, он вспыхнул где-то ближе к хвосту, затем разом переломился на две части, словно им стукнули об колено. Обломки, вальсируя, потянулись к земле, более крупный из них по дороге взорвался и превратился в рой красных и оранжевых конфетти.