Валька Ковалев, ученик пятого класса, каждое утро бегал на вокзал с корзинкой свежих огурцов, которые забрасывал в открытые двери пролетающих солдатских вагонов. Однажды, возвращаясь с железной дороги, он увидел около крохотного домика леспромхозовской парикмахерской несколько знакомых мальчишек. Было заметно, что они чем-то озабочены. Валька подошел и увидел сидящего на завалинке старого парикмахера Иосифа Шмаевича, который негромко причитал, плаксиво говоря о себе в третьем лице.
— Бог ты мой, и что изделал Ося? Он нарушил казенное ружо. Оно теперь не будет стрелять. Завтра придет товарищ участковый милиционер и спросит: «Что ты изделал, Ося, с ружом?» Осю заберут и увезут в лагерь, чтобы пилить лес. Ося не умеет пилить. Ему не дадут кушать, и он умрет! Бедный Ося, что он наделал, что с ним теперь будет? Горе мне, горе! Ай-я-яй!
Страдальчески вскрикивая, Иосиф Шмаевич поднимал руки и склонял голову то на одну, то на другую ладонь. Собравшиеся около него мальчишки шепотом оповещали подходивших о том, что Мишка Баримбаум брал у парикмахера берданку для охоты и потерял в болоте затвор. Пацаны долго советовались и, наконец, решили: «Оську надо спасать». Они задумали идти за десять километров на станцию Иковка, где складировали, сортировали на поле привезенное с фронта непригодное оружие, и попросить затвор от русской винтовки. Часа через два парни уже были там. В переговоры вступил Валька, но два охранника, национальность которых никто не знал, но все деревенские жители называли их западниками, предъявили высокую цену, потребовав пару булок хлеба и литр молока. Валька предложил рыбу, но они отказались:
— Ни-и! Принесете мелкоту, як головастиков. Одни кости. Ни-и! Рыбы не трэба!
Мальчишки отправились обратно ни с чем и по дороге решили пролезть ночью на поле без спроса. Тайно от охраны. Валька забрался на сосну и высмотрел место, где были уложены в штабеля винтовки. Ему и поручили пацаны проникнуть внутрь охраняемой зоны. На следующую ночь Валька с Мишкой Баримбаумом вновь в темноте подошли к колючей проволоке, окружающей поле.
По середине поля проходил железнодорожный тупик, слабо освещенный электролампами. Слева, на невысокой сторожевой вышке, время от времени вспыхивал тусклый луч прожектора. Болезненно вздрагивая, он проползал по кучам военного металлолома. Валька надел через плечо тряпичную сумку и пополз в зону. Мишка завалился в куст тальника и стал ждать. Периодически он тихо посвистывал, давая ориентир ползущему другу. Лес, как опущенный в воду, был погружен в давящую на уши тишину. Мишка напрягал слух, таращил глаза, но все было так спокойно, что он задремал. Незаметно прошло около двух часов.