Савелий тяжело вздохнул и, поигрывая окованной металлом городошной битой, выданной ему в качестве оружия, заключил:
— Да, братуха, видать, война идет не только на фронте, а и по всей матушке Россее.
Подводы спустились в низину, заполненную утренним туманом, из которого виднелись, как шахматные фигуры, головы лошадей. У поворота к озеру, рядом с дорогой, горел костерок и, как каменное изваяние, стоял человек в брезентовом плаще. Это ждал экспедицию председатель Совета местной деревни. Через несколько минут остановились, распрягли и стреножили лошадей. Отряд направился к озеру по нахоженной тропе. Рядом с урезом воды, где чалились рыбацкие лодки, Валька подвел всех к кусту, в котором обычно рыбаки прятали весла, и сказал:
— Вот здесь лежал, под травой.
Прибывшие разбились на две группы и разошлись вдоль берега озера. Часа через два приехавшие на телеге с Валькой вернулись к лошадям и развели маленький костер. Все устали и улеглись на траве, закуривая и утираясь от пота.
Сквозь стремящийся от костра кверху горячий воздух Валька вдруг увидел на тропе, пролегающей через камыш, группу людей. Впереди шагали с опущенными головами трое молодых парней. Одеты они были в рваные мятые фуфайки и пиджаки, но на ногах посверкивали добротные солдатские сапоги. Колонну замыкали приехавшие на второй телеге. Хромой предсовета, пришкандыбавший последним, издалека весело закричал в сторону милиционера:
— Вот они, голубчики, сами приехали. Слышим: кто-то на лодке гребется, мы и притаились. А они прямо к нам причаливают. Хорошо живут. Карасей ведро привезли. А в землянку к ним пришли — картошки полно, хлеба краюха. Тут мы их и взяли. Правда, они не сопротивлялись. Чего не было, того не было. Уже год, говорят, как сбежали с эшелона.
Арестованных поставили в ряд около телеги. Двое, не поднимая голов, смотрели в землю, третий, самый высокий и крепкий, смело осматривал всех голубыми, как утреннее небо, глазами.
Все устало присели, не унимался только председатель.
— Ну, будет вам теперь! Достукались! Получите по полной! Это надо же дотумкаться: все на фронт, а они домой улизнули. Там воюют, а они карасей трескают да отсыпаются. Смотри: ожирели все, как бурундуки!
Валька присмотрелся, и сердце его заторопилось, застучало так, что удары его болезненно отдавались в висках. Он узнал арестованных. Несколько лет назад Валька гостил у деда-егеря, а они, еще совсем в то время мальчишки, приплыли на большой рыбацкой лодке и привезли цаплю с перебитым крылом.
Дед осмотрел птицу.
— Ничего. Вылечим, поставим к осени на крыло, а нет — в курятнике перезимует. Весной выпустим.