– Пойду прогуляюсь, – сказал он де Бурмону.
– Лучше попробуй заснуть, – отозвался тот, не открывая глаз. – Завтра будет безумный день. Вряд ли удастся отдохнуть как следует.
– Я только взгляну, как там Нуаро. Я быстро.
Фредерик накинул на плечи доломан и вышел из палатки, с наслаждением вдыхая прохладный ночной воздух.
Пламя бросало причудливые отблески на лица сидящих у костров солдат. Задержавшись на минуту у огня, юноша отправился на конюшню, откуда время от времени доносилось тревожное ржание.
Эскадронный конюх вахмистр Удэн играл в карты с другими унтер-офицерами. На столе среди засаленных карт стояли бутылка вина и несколько стаканов. Увидев Фредерика, игроки поспешно вскочили на ноги.
– К вашим услугам, господин подпоручик! – гаркнул Удэн, крупный усатый малый с красным от вина лицом. – В конюшне никаких происшествий.
Вахмистр был угрюмый ветеран, любитель выпить и подраться, но с лошадьми управлялся как никто другой. Он носил в левом ухе золотое колечко и красил волосы, чтобы скрыть седину. Мундир Удэна, как у большинства гусар, был искусно расшит и украшен шнурами. Вкусы кавалеристов не отличались разнообразием.
– Я пришел проведать своего коня, – сообщил Фредерик.
– Как вам будет угодно, сударь, – ответил вахмистр, с явной неохотой соблюдая субординацию по отношению к мальчишке, который годился ему в сыновья. – Желаете, чтобы я вас сопровождал?
– Этого не требуется. Надеюсь, я найду Нуаро там, где оставил его вечером.
– Так точно, господин подпоручик. В загоне для офицерских лошадей, у самой стены.
Фредерик двинулся дальше по темной тропинке, а Удэн, проводив его исполненным деланого почтения взглядом, вернулся к картам. Вахмистр терпеть не мог, чтобы посторонние совались к его лошадкам. Когда эскадронные кони были не под седлом, Удэн считал их своей собственностью. Он тщательно следил за тем, чтобы прекрасные орудия войны в редкие мирные часы были чистыми и сытыми и ни в чем не нуждались. Как-то раз, задолго до испанского похода, Удэн крепко повздорил с вахмистром кирасир, позволившим себе пренебрежительно отозваться об одном из доверенных ему коней. Кирасир отправился прямиком на небеса с чудовищной сабельной раной на лбу, и ни один из невольных свидетелей этой сцены никогда больше не позволял себе непочтительных слов о конях вахмистра Удэна.
Нуаро был великолепным семилетним жеребцом, черным как ночь, с красиво подстриженными хвостом и гривой. Его небольшой рост с лихвой возмещали крепкие ноги и широкая грудь. Фредерик приобрел его в Париже, полностью опустошив свой и без того тощий кошелек, но гусарскому офицеру полагалось иметь доброго коня. В решающий час он мог спасти жизнь своему седоку.