– На своих двоих, – откликнулся Ноэль, протягивая руку. То ли он был тайным сторонником демократии, то ли дурной пример Вулфа оказался заразительным. – Как дела, Джейк?
– Идут потихоньку. – Джейк покосился на нас. – Крышу посмотреть приехали, да? В пятницу был дождь, и она снова протекла. Я позвонил вашей матери.
– Она… скверно себя чувствует.
– Еще бы, – кивнул Джейк. – Жаль мистера Вейла. Копы меня донимали, но что я мог им рассказать? Тут вообще целую неделю всякие шлялись. Но у меня разговор короткий. – Его рука скользнула в карман джинсов и извлекла револьвер, старый черный «марли» 32-го калибра. – В кролика я, может, и не попаду, но припугнуть кого надо – запросто. – Он погладил рукоять револьвера и сунул оружие обратно в карман. – Отвести вас в комнату вашей матери, где протечка случилась?
– Не утруждайтесь, Джейк. – Писклявый голосок Ноэля вдруг сделался ниже тоном, словно парень начал взрослеть. – Мама на этой неделе не приедет. Мои спутники – детективы из Нью-Йорка, они хотят осмотреть дом. Думают, будто смогут найти что-то полезное. Ну, вы же знаете, какие они, эти сыщики. Дверь открыта?
Джейк снова кивнул:
– Задняя, та, что ведет на кухню. Я сам готовлю на кухне и там же ем, утвари всякой там побольше. Ваша мать разрешила. Хорошо, что у меня была яичница с беконом, когда мистер Вейл приехал в среду утром. Жуть, конечно, совсем недавно живой был. А насчет сыщиков я теперь знаю, насмотрелся. – Он поглядел на нас. – Без обид, ребята.
Очевидно, кому-то следовало ответить, и этим кем-то выступил я:
– Нас обидеть нелегко. К тому же мы смотрителей со сторожами навидались.
– Ну еще бы! – Он фыркнул. – Еще бы! Вам моя помощь нужна, мистер Теддер?
– Нет, спасибо. Мы сами справимся. Сюда, Гудвин. – Ноэль направился к тому углу дома, из-за которого недавно вынырнул Джейк. Мы последовали за ним.
Чтобы доказать, насколько мы опытные и умелые, я мог бы досконально расписать следующие сорок минут, но толку от этого было бы чуть. Ноэль доходчиво объяснил, что вариантов не так уж много. Джимми Вейл был человеком городским, а потому в загородном доме осваиваться не спешил. По сути, он обустроил только свою личную комнату, и ее мы обыскали в первую очередь. Два шкафа, нижний ящик стола – везде пусто. Что было делать дальше? Кровать из ореха оказалась громадной и с балдахином, под ним нашлось в избытке всяких деталей гардероба, но больше ничего.
Мы обшарили дом сверху донизу, даже провели десять минут в погребе, точнее, в кладовке, где обнаружились, среди прочего, какие-то старые сумки. Заглянули в гараж, способный вместить пять машин, и там в углу приметили нечто, внушившее было надежду: огромный старомодный сундук. Правда, он стоял на виду и любой при желании мог поднять его крышку. Я так и сделал – и словно перенесся в годы своего детства в Огайо. У меня в картонных коробках хранились птичьи яйца, которые я собирал два года, а здесь мы нашли множество отделений: где лежало одно яйцо, где сразу два или три. Я спросил Ноэля, не он ли все это богатство собирал, но он ответил, что птичьими яйцами увлекался его отец и что в сундуке должно быть более трехсот яиц. Я вынул верхние ячейки и увидел другие, где хранились яйца покрупнее. Подошедший взглянуть Орри предложил: