А вот остальные четверо постояльцев прожили у нее дольше. Реймонд Делл, например, более трех лет. В 1930-е у него было достаточно работы, и он дважды в неделю ходил на ланч в «Сарди», а в 1940-е имел успех в Голливуде, а вот теперь Делл довольствовался лишь редкими приглашениями сняться на телевидении.
Ноэль Феррис – полтора года. В прошлом году он играл в пьесе, продержавшейся на сцене лишь четыре дня, а в этом году участвовал в шоу, не сходившем с подмостков две недели.
Пол Ханна – четыре месяца. Парнишка лет двадцати, участвовал в бродвейских постановках, а сейчас репетировал в шоу, которое в следующем месяце запускал офф-бродвейский театр «Машрум».
Марта Кирк – одиннадцать месяцев. Двадцатилетняя танцовщица, год выступавшая в шоу «Легко и быстро». Сейчас занималась в студии восточного танца.
Вот что мне удалось выяснить, прежде чем такси остановилось перед домом Хетти на Сорок седьмой улице. Дом этот, или постоялый двор, как окрестила его Тамми Бакстер, ничем не отличался от сотни других его окружавших. Я толкнул наружную дверь, а вероломный ветер, воспользовавшись этим, тут же надул на порог едва ли не с полдюйма снега. Хетти открыла внутреннюю дверь своим ключом, и мы вошли. Я сказал ей, что хочу сначала сам посмотреть на книжные полки, чтобы попытаться по остаткам пыли хотя бы примерно определить, как давно подложили сверток, однако, когда мы с Хетти раздевались в холле, с верхних ступенек лестницы прогромыхал чей-то голос:
– Это вы, Хетти?
После чего в холл спустился и сам обладатель голоса – высокий худощавый мужчина с впечатляющей копной вьющихся седых волос, в старом синем халате с пятнами.
– Куда вы запропастились? – пробасил он. – Без вас тут полный бардак. Даже апельсинов нет! – Тут он заметил меня. – Приветствую вас, сэр.
– Мистер Гудвин, мистер Делл, – представила нас друг другу Хетти.
Я уже протянул было руку, но Делл поклонился, и мне пришлось поклониться в ответ. Сзади послышался звонкий голос:
– Апельсины здесь, Рей! Можете взять. Доброе утро, Хетти. Точнее, добрый день.
Реймонд Делл направился в дальний конец холла, где в дверях стояла девушка. Хетти пошла за ним, и я был вынужден тоже пойти следом. В кухне на большом, покрытом линолеумом столе стояло глубокое медное блюдо, доверху заполненное апельсинами. Когда я вошел, Делл уже взял апельсин и принялся очищать его. В кухне ароматно пахло кофе.
– Мисс Кирк, мистер Гудвин, – произнесла Хетти.
Марта Кирк выглядела лет на двадцать. Смазливая мордашка, да и фигурка под стать. Она стрельнула в меня глазками, кивнула и спросила у Хетти: