— Ромка сказал, вы фолк играете? — обращаюсь к Леше, беря в руки лежащее передо мной заламинированное скудное меню.
— Ну, скорее регги- рок, — улыбается Леша, опускаясь на барный стул рядом.
— Регги- рок… Такой бывает? — я смеюсь.
Леша тоже смеётся.
— Сам в шоке, да, — отвечает он. Его взгляд скользит по моему лицу, изучая. Шестым чувством определяю, что в его интересе нет пошлости — лишь дружелюбное любопытство, и расслабляюсь.
Не то, чтобы Леша мне нравится с первого взгляда — немного развязный, явно страдающий панибратством, но он кажется занятным и одновременно бесхитростным человеком. С такими людьми всегда легко и комфортно говорить. Они создают иллюзию, что вы с ними уже сто лет знакомы. И невольно хочется познакомиться реально: расспросить о творчестве, пути, узнать пару смешных историй и много чего еще.
Но сделать это именно сейчас не удается. У Леши звонит телефон и, извинившись, он убегает к своей группе за сцену, оставляя нас с Ромкой вдвоем. Провожаю музыканта долгим взглядом, потому что неожиданно чувствую неловкость рядом со Злобиным и на него смотреть не хочется совсем.
— Что ты будешь, Жень? — и руки моей касается.
Будто случайно, но… Убираю свою ладонь из-под его. Поднимаю на Ромку твердый взгляд.
— Я уже выбрала, — отворачиваюсь и машу проходящему мимо официанту.
— Женька, да я оплачу, — напряженно улыбается Рома, пытаясь настоять на своем.
— Не надо.
— Жень, ну я пригласил же! Просто скажи, не ставь меня в дурацкое положение.
— Ром, — вздыхаю и устало тру переносицу, — Это ты ставишь меня в дурацкое положение. Ты! Это не свидание, понимаешь, да?
Поджимает губы. В голубых, почти прозрачных в этом полутемном помещении глазах мелькает обида пополам с упрямством. Мне это неприятно. Чувствую вину… Тяжелое такое, тоскливое ощущение…
— Я просто оплатить хотел, что уперлась-то? — со скрытой злостью цедит Ромка, кидая свой листок меню на стол.
— А я просто хочу сама, — отвечаю глухо, но стою на своём.
Подходит официант. Прошу принести алкогольный мохито. Ромка берет три Б-52. Я, подумав, Б-52 в свой заказ добавляю тоже. Официант уходит. Тягостно молчим. Так душно между нами, что впору топор вешать.
— Женька, ты может по девочкам, а? — вдруг тихо интересуется Роман, не смотря на меня.
И тут меня взрывает смехом. Сотрясает до колик. До брызнувших слёз. Я так искренне истерически смеюсь, что Ромка невольно заражается, и тоже начинает подхихикивать.
— Нет, ну если тебе так легче, то пусть будет «да», — с трудом выдавливаю из себя сквозь хохот.
— Нет, ну а что я должен думать? — брызжа весельем, оправдывается Роман, — Такая вся своя в доску, не заигрываешь, ниче, одеваешься как пацан…