— Отходим! — рявкнул он так, чтобы услышали все. — Ведьма сейчас ударит!
Уговаривать никого не пришлось. И легионеры, и сестра тут же подскочили на ноги и бросились бежать. Сильный взрыв, от которого даже штукатурка посыпалась, ударил в дверь за их спинами, но не смог причинить никакого вреда.
Дверь же, естественно, не устояла. Обе ее створки, а это было тяжелое дерево, слетели с петель и грохнулись на мраморный пол шагах в четырех. С улицы тут же раздались торжествующие вопли, а спустя несколько ударов сердца в холл ворвалась толпа. Легионеры слаженно разрядили в них свои штуцеры и, не тратя время на перезарядку, бросились бежать дальше.
Ян бежал первым. Он запомнил внутреннюю планировку, когда возвращался из крипты, и знал, что впереди будет очень удобное место, чтобы на некоторое время задержать бунтовщиков. Там коридор заканчивался небольшой комнатой-прихожей и расходился в четыре стороны. Если успеть добежать до нее и поставить с трех сторон легионеров, а самому ударить магией по набившимся в комнату людям…
Планируя будущие действия, Ян услышал, как от той комнаты-развилки кто-то спешит ему навстречу. На всякий случай он остановился, готовясь встретить врага, но вскоре расслабился, заметив на бегущем форменный китель легионера.
Тот тоже увидел Эссена и сразу перешел на шаг.
— Что там? — поторопил Ян солдата. Нельзя было ему давать время на то, чтобы задумываться — может ли это мальчишка требовать ответов. — Что с подмогой?
Легионер, видимо, тот самый Вилли, которого отправляли с известием о нападении на площадь, среагировал на командный тон дворянина и торопливо выдал:
— Не будет подмоги! Там демоны из пролома полезли. Святой отец велел держаться!
— Да закончится когда-нибудь этот день?! — услышал Ян за спиной возмущенный голос сестры.
«Помощи не будет, но вы должны продержаться! — хмыкнул про себя Ян. — Как же это похоже на Экзархат! Их проблемы всегда главные, а у остальных так, ерунда, не стоящая внимания!»
Впрочем, злился юноша не всерьез. Просто злость была единственным, что хоть немного отгоняло усталость и отупение. Организм уже отчаялся достучаться до разума хозяина, мол, хорош уже, скоро вторые сутки непрерывной беготни пойдут! Молодость — это, конечно, здорово, но пора бы уже, барин, и честь знать.
Он смертельно устал. Устал от этого дня, который преподносит одну неприятную неожиданность за другой. Устал сражаться, убивать, терять соратников. Его уже мутило от Скверны, которой было пропитано все вокруг. И бесило собственное бессилие. То, что он всегда лишь реагирует на ходы противника и никак не может перехватить инициативу.