Очевидно, эта моя мысль понравилась отцу Евы больше предыдущей, но он также явно был растерян и сбит с толку непредсказуемостью нашего обмена репликами.
Когда мы возвращались к машине, Ева взяла меня за руку и сказала:
– Он тебя полюбит. Просто дай ему время.
Только тогда до меня наконец дошло, что я и в самом деле только что принял участие в общепринятой практике попыток понравиться родителям девушки. Надо сказать, что попытки понравиться в принципе кому бы то ни было всегда казались мне настолько гиблым делом, что я никогда даже не смотрел на них с позиции самооценки. А чувствовать гордость за то, что я кому-то нравлюсь, но при этом не испытывать стыда за обратное всегда казалось мне лицемерием. Такая передача власти над своими чувствами другому человеку мне не особо улыбалась. Все эти мысли я изложил Еве в машине по дороге обратно к дому ее матери. Не отрывая взгляда от лобового стекла, она спокойно ответила:
– Ну, обычно люди к этому склонны, обычно им не все равно.
– Не думаю, что стоит базировать свою самооценку на мнении окружающих, – сказал я.
Ева пожала плечами; настроение у нее явно испортилось.
– Мне нравится, когда тебе не все равно.
Вернувшись, мы все вмести сели за кухонный стол выбирать фильм для совместного просмотра. Обычно я достаточно четко представлял себе, чего именно мне хочется, но в тот раз я решил, что, дабы понравиться маме Евы, лучше будет дать выбрать фильм остальным. Та, проглядев колонку с афишами в газете, сказала:
– Майклу не нравятся драмы, так что давайте выберем какую-нибудь комедию.
Это заявление меня, мягко говоря, озадачило.
– Я люблю драмы, – возразил я. – Но отдаю выбор вам.
Ева жестко посмотрела на меня, словно я только что допустил большую ошибку, хоть я решительно не мог понять, в чем именно она заключалась.
– Нет-нет, все в порядке, – сказала ее мама. – Посмотрим комедию. Мы знаем, что ты любишь комедии.
– А с чего вы взяли, что мне не нравятся драмы? – поинтересовался я.
– Отлично, пускай будет комедия, – произнесла Ева, сжав под столом мою руку и взглядом приказав мне заткнуться. Видимо, я должен был согласиться с ее мамой и признать, что не люблю драмы, но я просто физически не мог себя к этому принудить. В итоге я решил держать свое мнение при себе и дать им все же выбрать фильм самим. В конце концов мама Евы сделала выбор.
– Как тебе, Майкл? – спросила она.
– Я готов посмотреть с вами все, что пожелаете, – честно ответил я. Ева нахмурилась, и я вновь не понял, из-за чего именно.
– Ну хорошо, – ответила ее мать так, словно я отверг ее кандидатуру, а затем предложила другой фильм.