Растолкав смеявшихся детей, отец добрался до моей двери и помахал Еве.
– Привет!
– Очень рада знакомству! – произнесла Ева необычайно высоким голосом и с улыбкой на лице. Меня раздражала эта ее привычка скрывать свое отвратительное настроение и надевать маску теплоты и радости.
Кажется, отец тоже заметил подвох, а потому обратил свое внимание на меня. – Майкл, ты отрастил бороду? Выглядит неплохо. На меня стараешься походить?
Я хотел сказать «нет», но Ева меня опередила.
– Это я ему посоветовала отращивать, – сказала она. – Мне кажется, она ему идет.
Отец приподнял бровь и ухмыльнулся.
– С ним только глаз да глаз – Майкл постоянно меня копирует.
Ева смотрела на меня так, словно я должен был что-то сказать на эту тему, но тут отец дал задний ход:
– Впрочем, я его тоже. У нас это взаимно.
Ева смотрела теперь уже на отца, будто ожидая чего-то, возможно, какой-то типичной отцовской шутки, но ее не последовало.
– Идите, ставьте палатку, – сказал папа.
– Мы будем спать в палатке? – удивилась Ева. – Я думала, тут будет что-то типа хижин.
– Нет, у нас тут полное единение с природой, – сказал отец. – Ну, по крайней мере, у некоторых – Майкл все равно даже тут упрямо носит свои гребаные костюмы, – он хохотнул. – Надеюсь, у вас с легкостью все тут встанет[67].
Меня этот пассаж несколько сбил с толку – я самолично ставил себе палатку в лагере каждый раз на протяжении вот уже девяти лет, а подшучивать на тему чего-то, что не являлось правдой, было совсем не похоже на отца.
– Ты хочешь сказать, что я не умею ставить палатку? – уточнил я.
Папа фыркнул.
– А ты, стало быть, хочешь сказать, что умеешь?
Тут вмешалась Ева:
– Уверена, Майкл справится с палаткой.
Я повел машину вглубь лагеря, размышляя вслух над словами отца:
– Может, его просто все девять лет не было рядом, когда я ставил палатку, и он просто предположил, что я не умею это делать? Кто же тогда, по его разумению, мне ее ставит? Мама? Джош?
Ева молчала – у нее снова испортилось настроение. Припарковав машину, мы направились в лес.
– Ладно, увидишь, как я ставлю палатку, и скажешь потом папе, что лично была тому свидетелем.
Ева схватила меня за плечи и встряхнула.
– Да знает он, что ты умеешь ставить палатку! Он просто шутит!
– Да нет, – ответил я, – отец всегда говорит серьезно.
Ева отвернулась. Я собирался добавить что-то еще, но тут она снова сменила тему:
– Какой красивый лес!
Я лишь пожал плечами.
– Я не большой фанат пейзажей.
Ева смешно стиснула зубы в гротескном раздражении и добавила:
– Особенно красивый, когда в нем тихо.
В лагере мама обычно проводила большую часть времени с Джо, с которым никто из нас не горел желанием общаться, так что на первом лагерном ужине Евы мамы не было. Мы с папой, Джошем и Мириам сидели за одним столом и разглядывали депрессивные карандашные наброски моей девушки. За те два года, что мы с ней встречались, я так и не привык к волшебству ее рисунков. Каждый их персонаж вызывал у нас смешки или восхищенные вздохи.