– Иногда становится скучно, да, – ответила она, улыбнувшись и пожав плечами.
– А есть что-нибудь такое, о чем вы хотели бы спрашивать соискателей, но не спрашиваете? Что-то, что интересно было бы узнать лично вам?
Она снова ухмыльнулась и подперла лоб пальцем.
– Надо будет подумать, – сказала она со вздохом. Затем она опустила взгляд на стол, словно читая с невидимой бумажки. – Итак, как вы видите себя через десять лет?
С учетом того, как живо мы только что разговаривали, я подумал, что она шутит, и прыснул. Но она тут же явно рассердилась, решив, что я смеюсь над ней.
– Простите, – сказал я. – Я не ожидал, что вы так сразу вернетесь к вопросам, которые вас заставляют задавать.
Она выпрямилась в кресле.
– Никто меня не заставляет – это стандартные вопросы[55].
Она повторила свой вопрос, и я честно ответил, что не могу сказать, что со мной будет через десять лет, поскольку жизнь вообще плохо предсказуема. Ее этот ответ, кажется, удивил. Она перешла к следующему вопросу, а я страдал, наблюдая за тем, как она безрадостно выполняет свои служебные обязанности. И тут вдруг она задала мне один из моих любимых вопросов:
– В чем заключается ваш самый серьезный недостаток?
Лично мне всегда хотелось задать этот вопрос всем, кого я знаю, да и другим тоже. Он располагал к рефлексии и искренности и давал мне шанс показать свою честность.
Я вспомнил, как в детстве папа рассказывал мне о своем подходе к найму сотрудников. На собеседованиях отец всегда просил соискателя написать небольшое эссе с обязательным использованием десяти определенных слов. Подвох заключался в том, что три из них были выдуманными и не имели никакого значения. Тем, кто честно признавался, что не знает этих слов, он отдавал предпочтение перед теми, кто пытался использовать их в тексте.
– Имеются в виду мои недостатки по мнению окружающих или по моему собственному? – уточнил я. – Просто дело в том, что, если вы попросите кого-нибудь другого перечислить мои недостатки, в этот список попадут качества, которыми я больше всего горжусь.
Женщина из отдела кадров снова выпрямилась, явно заинтересовавшись.
– Большая часть людей сказала бы вам, что я имею свойство осуждать абсолютно нормальное, общепринятое поведение, что я слишком много думаю, что я конфликтую с людьми без всякого повода и постоянно устраиваю сцены…
В уголках ее глаз появились морщинки, которые я интерпретировал как признак одобрения моей искренности и продолжил.
– Что до меня, то я считаю своим самым серьезным недостатком нетерпимость к трусости, аморальности и слабости окружающих. В конце концов, – добавил я, – все мы являемся продуктом своего воспитания и наследственности, так что моя ненависть к людям, вызванная унаследованными ими качествами, абсолютно иррациональна.