После этого случая мы стали видеться почти каждый день. Я играл в ее группе, а она – в моей. Я стал проводить значительно больше времени в компании ее друзей и сестры-близняшки. А через пару месяцев Ева все же согласилась зваться моей девушкой.
Как-то на выходных, когда мы с ней сидели у меня дома, ей кто-то позвонил с неизвестного номера. Сняв трубку, она уже через несколько секунд обомлела, побелев от неожиданности.
– О боже, – вымолвила она. – Ух ты. Спасибо вам. Ого.
Еще с минуту она послушала собеседника, потом вновь поблагодарила его и повесила трубку.
– Кто-то пожелал напечатать мои каракули, – сказала она. – Причем весь альбом целиком, как есть.
Она пояснила, что на протяжении всех месяцев нашего знакомства получала письма с отказами, но ни разу о них не упоминала. Ей ответили отказом все издательства, в которые она послала копии альбома, все, кроме ее любимого – из него не написали вовсе. Зато из него позвонили теперь, через восемь месяцев после ее письма, и сказали прямо, что хотят напечатать ее альбом. Я в жизни так не радовался.
– Обожаю это чувство, когда окружающий мир внезапно превосходит твои ожидания, – сказал я ей тогда.
В январе 2004 года меня в Нью-Йорке решила навестить Мириам – она тогда уже заканчивала школу. Ее каштановые волосы все еще кудрявились пышными завитушками, ничуть не изменившись с детства. Правда, носила она теперь в основном джинсы, футболки и фланелевые рубашки.
Ева тоже начала часто менять свой имидж; в то время она носила клетчатую красно-синюю зимнюю куртку и очки в тонкой оправе.
Мириам с подругой, которую она прихватила с собой, заявились в мою квартиру прямиком из аэропорта. Открыв дверь, я стал наблюдать за тем, как Мириам с интересом осматривала мою загроможденную всяким красивым старьем однушку. Сидевшая на псевдовикторианском диване Ева вскочила и подбежала к моей сестре.
– Привет! – поздоровалась она нехарактерно высоким голосом. – Я Ева, очень рада наконец-то познакомиться!
Мириам перевела удивленный взгляд с Евы на меня – она явно ожидала, что найдет меня в большом городе в гораздо более плачевном состоянии. Она обняла Еву, недоверчиво глянув на меня поверх ее плеча, будто подозревая, что я специально нанял актрису, чтобы та играла мою девушку. Подруга Мириам отреагировала абсолютно нормально – очевидно, для нее наличие девушки у старшего брата не являлось чем-то хоть сколько-нибудь примечательным или удивительным. Членов же моей семьи такое не могло не насторожить.
Я планировал предоставить Мириам с подругой самим себе на то время, пока я буду на работе, но Ева внезапно вызвалась показать им Нью-Йорк, а в последующие дни проводила с ними буквально каждый день, что показалось мне совершенно диким и необъяснимым.