— Брат… — стонала тетя Фэнни.
— Эссекс, позаботьтесь о ней, — распорядилась миссис Хэллоран.
Тот склонился над тетей Фэнни и тихо спросил:
— Фэнни, что нам делать?
— Эссекс…
Тетя Фэнни протянула руку, и Эссекс, покосившись через плечо на миссис Хэллоран, взял ее.
— Фэнни, скажите, что нам делать?
— Мы здесь в безопасности, — твердо заявила тетя Фэнни. — Нужно закрыть все окна и двери, чтобы крики умирающих не достигли наших ушей и не вызвали в нас сострадания, а ужасное зрелище не побудило нас в безумии броситься в самую гущу. Что неправильно, то неправильно, папа лучше знает. — И тетя Фэнни прижалась головой к плечу Эссекса.
— Ну? — Тот вопросительно глянул на миссис Хэллоран.
— Выясните, сколько еще осталось. Я хочу знать все загодя, не люблю, когда меня торопят.
— Тетя Фэнни, когда это произойдет? Сколько нам еще осталось?
— Вы задаете слишком много вопросов, — возразила миссис Уиллоу. — Даже я знаю, что медиум может ответить лишь на один вопрос по очереди. Что вы на нее наседаете!
— Когда, тетя Фэнни?
— После змеи, — ответила та. — После танца. После змеи. После дня будет ночь. После кражи беги прочь…
— Поэзия! — воскликнула миссис Уиллоу и отшвырнула карандаш. — Ну все, пиши пропало: когда они ударяются в поэзию, толку больше не будет.
— Мисс Огилви, проводите ее наверх и уложите в постель, — велела миссис Хэллоран. — Миссис Уиллоу больше не видит толк…
Не успела она договорить, как вдруг огромное венецианское окно во всю стену, выходящее на солнечные часы, дрогнуло и бесшумно рассыпалось на тысячу осколков.
Мой дом…
Миссис Хэллоран беспокойно ворочалась на огромной розовой кровати с шелковыми простынями.
Только мой… Дом, где я смогу жить одна, куда я смогу забрать все, что люблю; мой маленький дом. Пусть вокруг темный лес, зато огонь горит ярко, и отблески пламени танцуют на окрашенных стенах, на книгах, на единственном стуле; над камином висят мои любимые вещи. Я сяду на единственный стул или лягу на мягкий коврик у камина, и никто не заговорит со мной, и никто не услышит меня; и всего будет по одному: одна чашка, одна тарелка, одна ложка, один нож. Я живу в своем маленьком домике в глубине леса, и никто меня не найдет…
— Видишь, сестра? — снился ей чей-то голос. — Я же говорил, мы что-нибудь найдем!
Она обернулась и увидела двоих детей: мальчик вел за руку девочку; у него было лицо Эссекса, а у девочки — Глории. На мгновение она заколебалась, наблюдая за ними в дверном проеме; они приближались, и тогда она забежала в дом и заперла дверь.
— Я так устала, — пожаловалась девочка.