– Ты храпишь. – Она толкнула Джима в плечо.
– Извини, – ответил Джим сквозь сон и повернулся на бок.
Хелен лежала и думала о том, как бы ее цветы не погибли во время отпуска. Ана не умеет за ними ухаживать. Тут нужно чутье, и оно либо есть, либо нет. Однажды, когда Ана у них еще не работала, Бёрджессы уехали в отпуск и их соседки, две лесбиянки, которым доверили заботу о цветах, уморили нежно-лиловые петунии, пышно росшие в ящиках за окном. А Хелен так их оберегала, вовремя обрывала липнущие к пальцам увядшие головки, поливала, удобряла, и они душистыми гейзерами фонтанировали с подоконника, а прохожие, заметив их, непременно восхищались. Она объяснила соседкам, как важно правильно поливать растения в летнее время, и те заверили ее, что все поняли. Но когда Хелен вернулась, ее петунии пожухли. Она тогда плакала. Хорошо, что соседки вскоре съехали – ей было тяжело с ними вежливо общаться после того, как они убили ее петунии. Лесбиянок звали Линда и Лора. В семействе Бёрджессов их окрестили Толстой Линдой и Линдиной Лорой.
Бёрджессы обитали в крайнем особняке из красно-коричневого песчаника. Слева к нему примыкала единственная многоэтажка в квартале. Теперь там жилищный кооператив. Линда с Лорой жили на первом этаже и потом продали свою квартиру банкирше по прозвищу Дебора-Которая-Всё – сокращенно от Дебора-Которая-Всё-Знает, поскольку в доме жила еще одна Дебора, которая знала не всё. Муж Деборы-Которая-Всё, Уильям, был такой нервный, что при знакомстве представлялся Биллиамом. Дети иногда так его и называли, но Хелен велела им быть добрее, потому что Биллиам много лет назад воевал во Вьетнаме, а жена у него ужасная зануда, с такой не жизнь, а сущий ад. Невозможно было выйти на задний двор, без того чтобы Дебора-Которая-Всё не высунула нос и не начала учить жизни: и фиалки-то в этом углу погибнут, и лилиям-то нужно больше света, и сирень-то тут загнется, потому что в почве слишком мало извести. Сирень, кстати, и правда загнулась.
Дебора-Которая-Не-Всё, напротив, была милейшая женщина. Высокая, нервная, она работала психиатром и сама казалась немного чокнутой. Увы, муж ей изменял, и обнаружила это Хелен. Один раз она была дома днем и услышала за стеной просто омерзительные ахи-вздохи. А потом выглянула из окна и увидела, что муж Деборы выходит на улицу с какой-то кудрявой девицей. Еще она как-то видела их вместе в баре. И слышала, как Дебора говорила мужу: «Ну что ты весь вечер ко мне придираешься?» Словом, Дебора-Которая-Не-Всё и правда не все знала.
Именно поэтому Хелен не всегда нравилось жить в городе. Во время баскетбольного сезона Джим мог заорать как бешеный: «Ах ты бестолочь тупорылая!» Орал-то он на телевизор, но соседи могли подумать, что на жену. Она даже собиралась как-нибудь в шутку упомянуть об этом в разговоре с ними, но потом решила, что это прозвучит неправдоподобно и лучше просто молчать. Хотя она сказала бы правду.