– Ну да, поразительно. Если посмотреть на это моими глазами.
– Слава богу, я смотрю на жизнь своими. Ладно, осталось две недели, пора решить, как поступим. А то у меня дел много.
– Сьюзан спрашивает, будем ли мы жить у нее.
Джим открыл ящик стола.
– Я не готов спать на диване. Особенно на покрытом собачьей шерстью диване в доме, где вечно пять градусов тепла и на верхнем этаже обитает чокнутая старуха, которая весь день расхаживает в ночной сорочке. Но ты, если хочешь, пожалуйста. Вы ведь со Сьюзан теперь не разлей вода. Наверняка у нее найдется что выпить, так что тебе будет комфортно.
Джим захлопнул ящик, взял бумаги, надел очки.
– Сам знаешь, что сарказм – оружие слабых, – заметил Боб, разглядывая кабинет.
Джим некоторое время смотрел в документы, потом поднял глаза на брата и произнес с расстановкой, еле заметно улыбаясь одними губами:
– Бобби Бёрджесс. Король глубоких изречений.
Боб снял рюкзак.
– Ты сегодня злее обычного или всегда был такой скотиной? Я всерьез спрашиваю. – Он встал и пересел на низкий диван у стены. – Да, определенно злее. Хелен уже заметила? Наверняка заметила.
Джим отшвырнул ручку, положил руки на подлокотники, откинулся на спинку кресла и стал смотреть в окно. Лицо его смягчилось.
– Хелен… – Он вздохнул, выпрямился, опустил локти на стол. – Хелен считает, что с моей стороны глупо туда ехать. Глупо влезать в конфликт. Но я все хорошо обдумал и полагаю, что мне имеет смысл вмешаться. – Он взглянул на Боба и заговорил с внезапной искренностью: – Понимаешь, меня ведь там по-прежнему знают. И вроде как любят. Я давно уехал и не имел с этим городом никакого дела. Самое время вернуться. Я вернусь и скажу: «Слушайте, народ, вы живете в штате, население которого стареет и беднеет, заводы и фабрики закрываются, от промышленности почти ничего не осталось». Скажу, что жизненные силы обществу придает новизна, и Ширли-Фоллз блестяще продемонстрировал свою открытость новизне, так держать. На самом-то деле, Боб, иммигранты им нужны. Молодежь уезжает из Мэна. Мы с тобой – прекрасный тому пример. И вообще там все очень грустно. Я каждый день читаю в интернете тамошнюю газету. Читал еще до того, как Зак вляпался в эту историю. И я могу сказать, что Мэн умирает. Он уже в коме. И это ужасно. Молодежь уезжает в колледж и больше не возвращается. Неудивительно, ведь там для них нет перспектив. Да и для тех, кто остался, тоже. А кто будет заботиться о белых стариках? Кто будет двигать экономику?
Боб откинулся на спинку дивана. С улицы далеко внизу доносились завывания пожарной сирены и едва различимые гудки автомобилей.