– Говорят, в Тамбове служит классной дамой. В институте благородных девиц.
– Ты откуда знаешь?
– Сообщили, – напустил туману Федор. Не хотел рассказывать друзьям, что послал запрос в Министерство просвещения. Через две недели получил ответ. Догадаться, что сбежавшая невеста станет вновь учителем, не составило труда.
– Я надеюсь, что в Тамбов ты не поедешь? – не замедлил Куликов.
– Нет, – ответил Федор. – То, что было, отгорело.
– Вот и славно! – подключился Рогов. – Приглашаем тебя в гости. Завтра воскресенье, нужно отдохнуть. Посидим у Николая. Дети по тебе соскучились. Говорят: где дядя Федор? Почему нам вкусненького не несет? – засмеялся капитан. – Приучил ты их. Так что приходи! Надо бы отметить наше «зажигательное» дело. Жены рады будут. Я Варвару приглашу. Ты не возражаешь?
– Нет, – ответил Федор.
– Значит, завтра в полдень…
* * *
В мастерской Федор спрятал автомат и достал чертежную доску. Набросал эскиз нового затыльника и крепления приклада. В понедельник передаст на производство. Испытает и запустит в серию, к Рождеству будут автоматы. Что потом? Друг подскажет. Завершив работу, снял эскиз и глянул на часы – время уходить. За окном темнеет – осень на дворе. В мастерской он был один, уходя, закроет дверь на ключ. Это помещение выделили ему в личное пользование. Притащили несколько станков, подключили к электричеству[9]. Работай – никто не помешает. Федор иногда привлекал мастеровых, только большей частью обходился сам. Сняв мундир и надев халат, трудился за станком. Офицеру, вроде не к лицу, но он так привык, и к тому на заводе относились с понимаем – изобретатель как-никак. Пусть хоть молотом машет, лишь бы дело спорилось.
Затворив дверь, Федор спустился с крыльца и зашагал между пыльных корпусов. За кирпичными стенами работали станки, их гул и визг металла заполнял окружающее пространство. Меж цехов витал запах лака и веретенного масла, а от кузниц несло дымом от сгоревшего угля. Пахло железом. Тот, кто говорит, что металл не пахнет, никогда не видел производства. Это запах обработанных деталей и готового оружия. Он въедается в металл и стены корпусов, даже если их освободить от оборудования, остается на года.
Миновав проходную, Федор двинул к дому. Шел неспешно, погруженный в думы. Год с лишним миновал, как он обзавелся Другом. Неприкаянная душа, подселившись в голову мастерового, изменила его жизнь. Токарь стал изобретателем, а затем и офицером. Отличился на границе, получив «Георгия». Вместе с ним – потомственное дворянство. Сирота, подкидыш из приюта… Он теперь богат и знаменит, уважаем на заводе – и не только. Почему же на душе тоскливо? Дело в Соколовой? Да, обидела сбежавшая невеста. Только не соврал он офицерам – отболело. Отчего ж душа грустит, а сердце пустота?..