Стоявший на западном бастионе городских укреплений воевода крепости Полоцк и воевода - наместник Полоцкого уезда воевода бригады Картышев Юрий Васильевич смотрел на уходящую от города «змею» польского войска и вспоминал: «Как в августе прошедшего года под его крепость, с гарнизоном в двадцать тысяч бойцов подошла более чем стотысячная армии короля Батории и взяла Полоцк в осаду. Правда, вскоре круль увел значительную часть войска с собой, далее вглубь Русского царства, но и той выбранецкой пехоты и половины осадного парка, оставшихся у стен города под командованием польного гетмана литовского Христофора Николая Радзивилла «Перуна», сынка великого гетмана литовского Радзивилла «Рыжего», хватало с избытком. Несколько штурмов последовавших один за другим дорого обошлись воинам «Перуна». А тут ещё и слухи о тьме московитов скрывавшихся в окрестных лесах, подкрепленных фактами все множившихся перехватов обозов и команд фуражиров в дальних окрестностях польских лагерей. И осаждающих постепенно начала охватывать паника. Да так, что гетман, засунув шляхетскую гордость подальше, написал письмецо своему государю с общим призывом: «Все пропало»! На этом могла бы и закончиться осада русской твердыни, да к началу октября приперся под её стены сам польско - литовский монарх Стефан Батории, получивший некоторых «люлей» под Великими Луками перед их осадой.
И вот после этого за крепость поляки взялись «по взрослому». Приступы чередовались с фортификационными работами, благодаря которым, несмотря на морозы сковавшие землю, траншеи, батарейные насыпи, подкопы с минами и прочая саперная гадость для осажденных, все ближе приближались к городским стенам и бастионам опоясывающих Полоцк. И хотя потери при штурмах католики несли лютые, но воля бывшего трансильванского князя гнала подчиненных ему воинов на все новые атаки. И оборона начала постепенно сдавать. Вот пришлось оставить один из ближних фортов, вот поляки выбили русских из второго, подвели мину и взорвали с оборонявшимся в нем гарнизоном третий, раздолбали артиллерией все стены и срыли куртины на четвертом, после чего вытеснили его защитников за стены основной линии обороны. А про дальние монастыри - форты и говорить нечего, их враг захватил в первую очередь. Благо заранее заложенные в монастырских и фортовых подвалах «подарки» для папистов практически никогда не подводили и результата «вручения» схизматикам этих «подарков» им очень не нравились. Так, что рушащиеся в грохоте и огне захваченные форты не приносили положительных эмоций вражеским пехотинцам. Да так, что более в захваченных фортах жолнеры с наемниками не укреплялись, спеша поскорее выбраться из захваченного укрепления, после чего в дело вступали вражеские саперы, взрывая оставшиеся целыми остатки укреплений, тратя на это бесценный в данный момент для поляков порох. А когда в ночь с 6 на 7 декабря 1577 года взлетел на воздух стоящий в ближайших окрестностях Полоцка женский Спасо - Ефросиньевский монастырь, избранный польным круем своей полевой резиденцией, похоронивший под своими обломками всех захватчиков, находившихся в момент взрыва в его стенах, и только случайность позволила Баторию с малой свитой избежать участи остальных придворных польского короля, паны срочно, не смотря на мороз, «выехали» и из остальных захваченных ими окрестных православных обителей.