С Урала в сибирские городки речным транспортом пару раз в год завозились припасы и промышленные товары, что уже начало подрывать торговлю купцам из Туркестана. Более дешевые и, что уж грехи таит, и более качественные товары изготовленные промышленностью Уральского уезда начали уже ощутимо теснить на сибирских рынках изделия туркестанских и прочих восточных ремесленников. Ещё лет пять и восточным торговцам с их ремесленным ширпотребом будет нечего делать в сибирских селениях. Кто - же купить более худущее, но более дорогое изделие, при наличии такого же, но более качественного и дешевого. Останется для туркестанских и прочих восточных негоциантов только привозить и продавать товары отнесенные к роскоши. Но на эту «нишу» торговли русское государства в лице Уральского уезда и не претендует.
* * *
Атаман - полковник Ермак, согласно уговору с воеводой - наместником Сибирского уезда, весной, как только позволила погода, вышел из Иркутского острога в пресное «море» Байкал, вдоль северного берега которого и повел сторожно свои струги да расшивы, помня слова сибирского воеводы о штормах на этом «море». А так имеется возможность в случае ухудшения погоды пристать к недалекому берегу и переждать бурю в относительно безопасном месте. Перед уходом приказав оставшемуся в остроге атаманом, сотнику Никите Пану искать водный путь с правобережных притоков Ангары в большую реку текущую на север, где - то на северо - востоке от Иркутска. Даже показал примерно, как искать этот путь на карте оставленной для Пана. Что Никита добросовестно и исполнил, отрядив на поиск пути пару десятков казаков, которые хотя в этом году и не нашли переход в большую реку, зато узнали её название у местных людишек - Лена. Заодно привел их к присяги русскому царь, подсобрали у с них в счет дани меховую рухлядь, да объясачили новых царских подданных на будущее, указав сколько и чего с «дыма» они обязаны будут привезти будущей весной в Иркутский острог. Сам Пан с оставшимися казаками так же не сидел на месте, принимал у окрестных людишек шерть государю, собирал с них мягкую рухлядь в качестве налога за прошедшие года и устанавливал ежегодный ясак на будущие лета, с его доставкой каждую весну в острог, где он проживает.
А Ермак с полком по серверному байкальскому прибрежному мелководью дошел до указанного Белых места на северо - западной берегу озера, в котором и высадились две сотни казаков под командованием сотников Ивана Кольцо да Богдана Бзяги с полусотенными головами Гаврилой Ильиным с Гаврилой Ивановым, ставшими у сотников - атаманов есаулами в отрядах - ватагах. Да и остальному личному составу дал атаман размять на суши ноги, а заодно и руки, и поясницу, и иные части тела. За пять седмиц срубили в бухточке, на возвышенности небольшой острожек, в котором осталась полусотня из подразделения Бзяги во главе с Гаврилой Ивановым. Остальные две сотни пошли на север по впадающей в «священное море» речушки, почти в последний момент, Ермак усилий сотню Кольца ещё на пятьдесят сабель, вспомнив слова князя Сибирского о воинственном народе чукча, который Ивашка обязательно повстречает при движении на полночь. А на второй день, после ухода казаков Кольца и Бзяги, вышел в Байкал и остальной караван полка, и пошел снова вдоль загибающегося к югу озёрному берегу, чтобы в начале августа достичь устья впадающего в «море» речки, названной сибирским воеводой Селенга, войдя в которую, поднялись по ней до устья речки Хилок из которой, пройдя её насквозь, вошли в озеро Иргень и на его противоположном берегу выбрали место удобное для устройства переволока в реку Ингоде. Вот на берегу озера Иргень, в начале волока, найдя хорошее для крепости место и приступили к возведению острога для зимовки, который ударными темпами и выстроили к концу октября, уже по морозам. На чем и закончилось на 1579 год движения Ермака со товарищами на восток до моря - океана.