— Эй браты, ведите ко мне толмача! — крикнул Кольцо, направляясь с дюжиной бойцов в становище, к чумам, около которых застыли местные детишки, бабы и часть уцелевших и успевших вернутся к семьям мужиков.
И когда, у жилищ аборигенов их нагнали посылы, ведущие за рукав толмача, Иван обратился к последнему: — Никита спроси по своему, кто такие? Почему с этими — кивнул на лежащие у речного уреза трупы - ратились? Из - за чего?
Взятый в самом начале пути по Лене якут - толмач заговорил на своем языке. Беседа с местными продолжалась порядка пяти минут. После чего Никита заговорил на ломанном русском.
— Бачка атамана это — показал рукой на стоящих перед ними туземцев - якута, такой как и я. Это — руку ушла в направления берега с лежавшими на нем мертвыми телами казачьих противников - злой, плохой люд, чукча. Он всегда плиходят якута обижают. Олешко, баба, дитя, лухляд берут, мужик убиват. Якута здеся плисол, место холосий, гнус относит, олеска холосо. Тайга плохо, гнус олеска кусает, олеска умер от гнуса еда. Чукча приходит, как гнус все еда, мужик убивать, баба, дитя убивать, баба, дитя с собой забилат. Плохой чукча. Якута плосит атамана бачку не уходит, остатся. Бачка с казак холосие.
— Да нет Никита. Скажи им что остаются здесь мы не можем. Нам туда - махнул рукой вверх по течению атаман - надо. Острог ладит. Все сегодня здесь остановимся, более вниз не пойдем. Сегодня, завтра отдыхаем. Братов пораненных обиходим, убитых земле предадим. Нехристей так же в яму закинут и засыпать, неча человечиной зверьё кормить. А этим передай, если захотят, то пусть по зиме приходят к нам. Мы острог как раз у Лены и сладим. Пусть рядом живут. Сами не обидим и другим не позволим. А пока давайте браты плоты и лодки на берег и могилки копать, места нужно повыше и покрасивее выбрать, чтобы лежать погибшим было хорошо.
После чего закрутилась круговерть обустройства временного лагеря. А Никита - якут ещё долго о чем то беседовал с окружившими его местными мужиками и подтянувшимися двумя стариками рода.
Горячность атамана при высадки стоила казакам пятерых пораненных, наконечники копий хоть и соскользнули с брони, но некоторые смогли добраться до не закрытых доспехом частей рук и ног, а так же шести схороненных на яру братов.
С утра на третий день после боя, казачий караван медленно потянулся вверх по Лене. Тяжко было идти против течения, это не вниз бежать, когда водичка тебя и лодочки сама несет. Частенько приходилось высаживаться и идти берегом, ведя на бечеве лодки и плоты. Но как бы не было но через пару десятков дней пути выбрались наконец к указанному Ермаком на карте месту, на котором и приступили к возведению небольшого острога - зимовья, только перезимовать и от лихих людишек с диким зверьём отбиться. Все работали от зари до темна и к первому снегу успели выстроить тройку домиков - зимовий с пристроенными к ним рублеными амбарами на сваях и обнести все вновь построенное тыном из вкопанных прямо в грунт неотесанных лесин. В самом начале декабря у казаков появились соседи. Якутский род, которому русские помогли летом в лесотундре, после потерь многих мужиков в битве сильно ослаб и при перекочевке на зимние пастбища в тайгу, обосновался около сильных бородатых воинов, легко победивших злых чукчей. Возле которых так и простоял всю зиму и весну, снабжая казаков мясом, рыбой и иными своими съестными припасами. Получая в ответ муку, соль и гарантированную защиту от нападений недругов.