Родя набрал уже чуть ли не крейсерскую скорость, прежде чем Слава закурил новую сигарету и бегом бросился догонять друга, словно этот рывок ещё мог что-то спасти.
* * *
Весенний закат — чудесное время. От него хочется бежать, но он всюду тебя настигнет. Разум хочется приковать кучей цепей, которые легко рушатся лишь одной фразой:
— Чё, ещё по одной?
И Слава с Родей в молчании бредут до магазина, в котором плюют на любые запреты и с лёгким сердцем меняют деньги на очередную пару бутылок пива.
— Куда мы с тобой катимся, Славка? — вопрошал Родя, стараясь не смотреть на того, кому был задан вопрос.
— В п…, то есть, к чему-то очень клёвому.
Им обоим уже было гораздо больше, чем просто — «достаточно». Обшарпанные дворы с канализационной вонью задавали атмосферу, от которой так сложно было отречься.
— Смотри, качели освободились! Пошли туда?
— Пошли. Но вообще, мы с тобой совсем неправильно живём!
— Ой, Родион, забей. Фу, бля, всё в крошках от сухариков.
— Ну так стряхни и садись уже. Сам же позвал на эти мудацкие качели.
— Верно!
Они очистили сиденья и уселись на качели. Принялись раскачиваться и с каждым движением зада навстречу небесам, беззаботно посмеивались.
— У-у-у! Давай «солнышко» сделаем?
— Не получится! Качели — не те!
— Давай, кто выше раскачается?
И они усердно двигали качели вверх, к небу, не забывая прикладываться к пиву и стараясь не придавать значения подступающей к ним обоим тошноте.
— Давай, еврейское дитя, покажи, чё можешь!
— Ой, да пошёл ты! У меня родители хотя бы не в разводе!
И они раскачивались всё сильнее и сильнее, стараясь найти в этой чехарде земли, неба, скрипа качелей, урывками совершаемых глотков пива — хоть что-то ради чего стоило жить.
— Давай, кто дальше прыгнет? — пьяно-безрассудным голосом воскликнул Слава, после того, как его качали ударились об перекладину.
— А давай! — с непрекращающимся радостным смехом отозвался Родя.
— Давай, раз! — Принялся отсчитывать Слава, забыв обо всём вокруг.
— Два! — Прорычал Родя, придвинувшись поудобнее к краю сиденье и предвкушая этот волнующий и опасный полёт.
Качели махнули назад, двинулись вперёд, с каждым сантиметром преодолеваемого пути будоража и заряжая парней. Слава вспомнил о Серёже, который проделывал с ним такой трюк много раз в детстве. Слава тогда так и не смог спрыгнуть с качелей навстречу земле. Он столько раз был обсмеян Серёжей, но теперь он точно возьмёт своё. «Пусть я боялся тогда, в детстве, спрыгнуть с качелей, но я не спрыгнул с крыши, как мой сводный брат-наркоман. Смотри на меня! Просто смотри, как я это делаю сейчас, когда тебе уже явно нет никакого дела до меня. Да и разве хоть когда-то тебе было дело до меня?»