— Родя? — перебил его Слава. — Так кто тебя отбуцал?
— А?
— Ты слышал.
Слава знал, что сейчас Родя признается. Наконец-то он выложит то, что так его тяготило. Слава и сам уже до всего догадался с такой ясностью, будто и не было позади той бутылки виски.
Лизин Серёжа подъехал к дому Лизы и Славы ровно в тот момент, когда Родя целовался с Лизой. Причём целовался так, будто в последний раз. И это было недалеко от правды. Лизин парень не стал разбираться в ситуации. Он сразу выскочил с бейсбольной битой наперевес. Рявкнул Лизе, чтобы ждала в машине. Едва девушка закрыла за собой дверцу, как замки намертво захлопнулись. Родя пытался начать с разговора, но первый же удар битой по голове выключил свет в глазах. Дальнейшее лишь догадки. Почему «скорая» забрала его, якобы, из совершенно другого района? Сколько времени продолжалось избиение? Почему Лиза наверняка всё видела, но молчала?
— Почему ты никому не сказал? Этот уёбок уже почти год должен сидеть.
— Я не помнил всего. Ты думаешь, меня по приколу в Израиль возили?
— И что потом?
— Лиза часто меня навещала. Не в больнице, конечно, нет. Понимаешь, у неё такая ситуация…
— Какая ситуация? Ты что, не понимаешь, что мог бы не в больнице очнуться? Ты мог вообще не очнуться!
— Да, понятно. Но и она не могла с ним порвать, а тем более сдать. Понимаешь, её отец крупно прогорел в своём бизнесе. Остался должен просто дохренища. И проценты только растут. Лиза боролась за свою семью, понимаешь?
— Поролась, скорее.
— Идиот. Не смей ей ничего говорить! Она — лучшая в этом мире. Если для тебя она Мышонок из детства, напоминание о брате, то для меня она — ангел.
— Ты из-за этого ангела, может быть, всю жизнь просрал. Навещала она тебя… Угрызения совести её мучали, вот и посещала! Что с её мудаком собираешься делать?
— Ничего. Не буду я на него заявлять. Не моё это.
Слава закатил глаза.
— Дворовое дитя! А твоё — что у тебя родичи всё что могли продали, чтобы тебя-дурака на ноги поставить?
— С ними я сам рассчитаюсь. Вся зарплата им уходит. Не думай, что я тут каждый день вискарь глушу.
— Да знал бы я об этом, нахрен твой вискарь мне бы не сдался! Какой-же ты придурок…
— Какой есть. Она тебе точно ничего не говорила? Слава, слушай, отдай её мне, пожалуйста?
— Да бери, — опешил Слава. — Она что, вещь какая-то для тебя?
— Нет. Просто мы любим друг друга, а я не могу любить ту, которая нравится моему другу. Моему лучшему другу.
— Нравится? После этого?
— Разве уже нет?
Слава не стал ничего отвечать, а просто молча вышел из кухни в прихожую, обулся и, не став жать руку Роде, удалился.