Пусть Бри Лейт явно помогал мне, я была настороже. Где-то тут блуждают еще две мои соперницы. Притом, одна из них, похоже, спятила.
Чтобы выбраться из лабиринта, решила применить правило Правой руки. Правда, вести рукой по стене не рискнула: не хотелось провоцировать голодный одичалый плющ.
Вдруг перед лицом пролетело что-то острое и щеку царапнула боль. Инстинктивно коснулась лица и когда отняла руку, на моей ладони краснела кровь. Где-то рядом прозвучал издевательский смех Дары.
Не успела я и глазом моргнуть, как девушка подлетела ко мне и, выхватив кубок из рук, толкнула в стену лабиринта.
Зеленые побеги, почуяв кровь, яростно застрекотали листьями, словно на каждом сидела медведка или саранча. Тонкими зелеными нитями они потянулись ко мне, хватая за талию, руки, шею, волосы… Я завопила и принялась вырываться, отстраненно отметив, что злобная брюнетка уже исчезла с моим трофеем.
Я понимала, что бестолковые трепыхания не помогут. Самой мне ни за что не выбраться из цепких объятий плюща, листья которого жадно прильнули к моей щеке и шее, по которой катилась кровь, а также липли к окровавленной ладони.
От этих прикосновений я задыхалась и стремительно теряла силы, словно бы растения пили саму мою жизнь. Но тут я увидела на земле забытый Дарой нож.
Кажется, прошла вечность, до момента, когда из последних сил дотянулась до оружия и перерезала побег, удерживающий другую мою руку. После чего я полоснула ладонь и, прижав ее к земле, позвала:
— Сид Бри Лейт, помоги мне! Я та, что поила тебя этой ночью. Не оставь же и ты меня в беде.
И меня услышали! По телу пробежала волна тепла, и золотые искры окутали все тело, заживляя раны и испепеляя побеги, покусившиеся на мою кровь. А после мир исчез в золотистой вспышке. Когда я открыла глаза, то поняла, что снова очутилась в ритуальном зале.
Оберон
— Гляди-ка, кто-то идет. Целых две девушки из трех вышли из Лабиринта Плюща невредимыми! Иди встречай невесту друг.
Оберон молча, вышел из тени ясеня, не ответив на подколку Мидира. Лишь подумал, что не видит перед собой ту, что желал видеть победительницей.
А еще он почувствовал запах ее крови на одной из участниц, которые склонились перед ним в безупречном поклоне. Та нагло смотрела ему в глаза и недвусмысленно поглаживала тонкими пальчиками основание кубка.
Ах да, та самая отравительница. Хитра, беспощадна, беспринципна. Странно, что темница ее не охладила. Неужели сид выбрал ее или кто-то помог ей пройти лабиринт, нарушив приказ не вмешиваться в испытания?
Но где же та, чье присутствие заставляло его древнее, жестокое сердце то замирать, то биться быстрее? Он ненавидел ее за то, что не мог быть к ней равнодушен, как к прочим. Он изо всех сил старался считать Эйлин лишь очередной игрушкой, но получалось наоборот. Это