Я похолодела: вот только влипнуть в местные политические разборки мне не хватало!
— Гвидион мне не отец. Мне кажется, я бы почувствовала, будь это он — осторожно заметила я, гадая, обладает ли король даром чувствовать ложь.
Оберон замер, словно бы прислушиваясь к чему-то, а потом произнес:
— Ты говоришь правду. Это радует и огорчает одновременно. Если бы это был он, ты бы выбыла из отбора. Брат давно посматривает на трон, но сейчас его пугают те новые силы, что я обрел в заточении. Пойдем, я покажу тебе кое-что.
Король поднялся и протянул мне руку. Я медлила, вспоминая, в каком состоянии вышла отсюда Мерфи. Не хотела касаться Оберона, опасаясь, что тот обрушит на меня всю мощь своего гламора, в отместку за то, что вчера сумела ему противостоять.
Сидхе понял причину моей заминки и произнес:
— Не бойся. Обещаю, сейчас я буду для тебя безопасен, как простой человек.
Помедлив, я вложила свою ладонь в его. Мою руку сжали и медленно провели пальцем по костяшкам. От этого простого жеста мое сердце дрогнуло, а по коже прокатилось странное тепло.
— Вы обещали… — укоризненно произнесла я.
— Я ничего не делал. Но мне льстит, что ты находишь меня привлекательным даже без гламора — улыбнулся король, и мое сердце пропустило удар от этой улыбки.
Меня потянули в соседнюю комнату. Спальня. При виде разоренной кровати, я с удивлением почувствовала укол ревности. Здесь он занимался любовью с Мерфи. Я легко могла представить их вместе. Надеюсь, Оберон привел меня сюда не с той же целью, что и мою соперницу?
«А почему бы и нет? Посмотри, как он хорош…» — прошептала та темная часть души, которую я старалась прятать поглубже даже от себя самой.
К моему облегчению меня провели к стене с портретом, занавешенным темно-синим бархатом.
— Сними покрывало — приказал Оберон.
Я робко протянула руку, и кусок бархата с мягким хлопком упал на пол. На картине был изображен красивый молодой мужчина. Его светлые волосы сияли на солнце, голубые глаза светились как весеннее небо, а на улыбку хотелось тоже ответить улыбкой, до того она была доброжелательной и теплой. И я действительно невольно улыбнулась, глядя на это лицо.
— Как ты думаешь, Эйлин, кого ты видишь перед собой на этом куске холста?
— Не знаю… я не встречала его раньше.
Горький смех короля прошелся по нервам наждачной бумагой. Я поежилась: и все у этих фейри не как у людей! Их эмоции влияют на все вокруг и с легкостью вторгаются в душу человека, которому «повезло» общаться с кем-то из дивных.
— А если приглядеться внимательнее? — спросил вдруг посерьезневший король. Из-под потолка посыпались редкие крошечные снежинки. Одна из них растаяла на моих губах, которые я невольно облизнула, с удивлением ощутив привкус соли, как от слезы.