* * *
Гостям сообщили о предстоящем походе, умолчав, однако, о поддержке Ярдара Кунавией. После некоторых раздумий путешественники приняли предложение Радана остаться в Танагире под прикрытием его стен. Передвижение в военное время всегда чревато последствиями, а погибнуть вблизи от дома было бы просто глупо. Обрадованный такому повороту событий Макс стал частым гостем в их временном жилище. Он вызвался показать Нарии город и его окрестности, познакомил ее со всеми друзьями. Веселая и улыбчивая кунавка оказалась прекрасным умным спутником. С ней не скучно было прогуляться по узким улочкам или пройтись по лесу, или же просто посидеть у реки, беседуя о разных вещах. Ей было, что ему рассказать, но и Макс уже немало повидал за этот год. Очень быстро их отношения переросли в дружеские. Макс снова ожил, в его глазах появился живой блеск, а на губах улыбка. Его покоряла ее рассудительность, спокойствие, сочетающееся с живостью ума, мягкий голос. Нария не относилась к числу красавиц, но ни у кого бы и язык не повернулся назвать ее некрасивой. Мужская одежда была ей к лицу. Высокая, худощавая, она и вправду напоминала несложившегося еще подростка. Да и было ей от силы лет семнадцать. Ее отец, некий влиятельный кунавский вельможа, отличался собственным взглядом на воспитание и отправил единственную дочку вместе с маринтийскими учеными мужами познавать мир. И вот волею случая она оказалась здесь.
Но не только встреча с Нарией так повлияла на десятника. Макс сблизился с маринтийцами, слушая их вечерами у горящего очага на гостином дворе. Они говорили на немного непривычном говоре, растягивая слова, так что они текли плавным ручейком. Некоторые слова вообще были незнакомы. Но самое главное, Макс с удивлением узнал, что они почитают не Корса, а своего бога, зовут которого Сéлия. Маринтийцы не ставят деревянных или каменных идолов, а рисуют его изображение на тканях или ровных досках. Как и Корс, Селия единый бог. Но если над Корсом стоит Небо, а светлогорцы и танагорцы почитают еще и все стихии природы, то маринтийцы признают только единого Селию. Он и бог, и судья, и защитник. Макс каждый вечер слушал рассказы седого мужа, рассматривал образ сурового, мудрого Селию и все больше проникался к нему доверием. Нет, он, конечно, не был Христом, но все равно был ближе, чем Корс, которого Макс так и не принял. Нария с улыбкой наблюдала, как десятник увлеченно слушал ее спутников или начинал яростно спорить, если с чем-то был не согласен. Сама она в эти споры не вступала, лишь иногда вставляла слово в защиту Корса, бога ее народа, и тут же замолкала. А утром они снова уходили на луг или в рощу, сами не догадываясь, как их отношения становились все ближе и ближе.