Дождавшись, когда Луд закончит представлять своих детей, Черак дал знак им приблизиться. Те подошли и смело протянули ему свои левые руки. Старейшина слегка полоснул ножом каждому по запястью, и кровь тонкой струйкой устремилась из ранок. Парни повернули руки так, чтобы капли крови сбегали вниз, на разрыхленную землю. После этого они окружили бадью с водой, дав упасть туда по несколько капель, так чтобы вода приняла розовый цвет, потом тоже самое проделали над огнем. Между тем Луд снял с себя чистую рубаху и порвал ее на полосы. Черак каждому приложил к порезу вязкую кашицу из трав, а Луд перевязал им руки приготовленными лоскутками рубахи. По знаку Черака Луду тут же подали новую рубаху, которую тот и одел. Братья счастливо смотрели друг на друга, но и это еще был не конец.
— А теперь, дабы довершить дело, каждый из вас произнесет клятву от себя, но за всех. И пусть эта клятва идет от самого сердца!
Парни некоторое время замешкались, подбирая слова. Никто не решался начать первым.
— Клянусь, что не оставлю своих братьев в беде, даже если мне самому будет грозить смерть! — первым протянул руку Олег.
— Клянусь, что не забуду своих братьев не на миг, где бы я не был, и где бы они не были! — положил свою руку на руку Олега Арах.
— Клянусь, что приду к своим братьям по первому же зову, где бы они не были! — присоединился Андрей.
— Клянусь, что никогда не позавидую успеху братьев и не порадуюсь их неудаче; их счастье — мое счастье, их горе — мое горе! — протянул руку Макс.
— Клянусь, что никогда не опозорю своих братьев и всегда встану на защиту их чести! — последним подал руку Вадар.
Постояв еще так несколько секунд и глядя друг другу в глаза, они дружно произнесли:
— Клянусь! — и их голоса, слившись воедино, набатом прозвучали в сердцах селян. Всё! Теперь они братья навсегда, и здесь, и в крие. Они подошли к Луду и все вместе обнялись уже не сдерживая нахлынувших слез. Они прижимались все крепче и крепче друг к другу, а слезы, чувствуя свободу, текли по щекам настоящих мужчин.
Селяне то же беззвучно плакали, боясь помешать их счастью. Мужчины украдкой смахивали скупую слезу, стесняясь своих эмоций, дети же просто прятались в мамкин подол. Черак стоял рядом, радуясь счастью друга и пытаясь сохранить выдержку — не подобает старейшине проявлять свои эмоции при народе. А может, он просто привык на людях всегда быть сдержанным, как скала или вековой дуб.
Макс первым заметил Черака и замер в задумчивости. Олег то же обратил внимание на вождя и что-то обдумывающего друга. Что-то и его самого не то чтобы тревожило, нет, скорее поскрябывало на душе и мешало до конца радоваться, забывшись обо всем. Он не мог воедино собрать мелькающие обрывки мыслей, слишком эмоциональным было сегодняшнее утро. Тем временем Макс, оглядев парней и ненадолго задержав свой взгляд на Олеге, видимо утвердившись в своей правоте, принял решение.