— Ну что? Будем плакать или радоваться? — Олег с улыбкой смотрел на Божара, ожидая его ответа.
— Тяжело вам, ребятки, придется. — Божар со вздохом опустил молот на наковальню: оказывается он не выпускал его из рук на протяжении всего разговора.
— Ладно. У нас друзей много, не пропадем.
— А врагов еще больше. — с усмешкой заметил Макс.
— Тем веселее. — хмуро ответил Вадар, все еще глядя вслед давно уже скрывшемуся из вида князю.
* * *
— А, замогильнички! Никак проведать меня, старого, пришли?
— Здравствуй, отец, здравствуй. И добр ты как всегда не в меру. За что ж ты нас так ласково-то, Вочарушка?
— А как вас еще-то называть? Да никак с вами горлица молодая? Как же тебя, бедную, угораздило с ними связаться?
— Что ж вы такое, дедушка, говорите-то?
— А что думаю, то и говорю. Я старый, мне можно. А вот их кто, зелень неразумную, заставлял на князя кидаться как псов цепных?!
— А ты почем знаешь? — удивлению Олега не было границ.
— Сорока на хвосте принесла.
— Да я серьезно. Ведь кроме нас там никого не было, ну разве что еще двое гридней, так у нас не принято языком трепаться.
— Ну так никто и не треплется пока, а то бы весь город уже судачил. Мало находилось смельчаков или дурней князю перечить, а те что были — сгинули.
— Похоже, надо было бы испугаться от твоих слов, да что-то не получается. Ведь не для того ты начал этот разговор, чтобы вручить нам котомки с сухарями на дальнюю дорогу?
— Кто знает… — многозначительно пожал плечами Вочара. — Князь не предсказуем. Храбрецов он любит, привечает, да только возражений слушать не желает.
— Ни он первый, ни он последний.
— Да. Когда простого смертного наделяют властью, потакают ему во всем, предоставляют ему право решать их тяжбы, а потом вдруг кто-то хочет это сделать сам или указывает ему на его ошибки… Князь не Корс, ему трудно всегда быть справедливым и никогда не ошибаться.
— Серьезное оправдание, но слаще от этого не делается. — Макс подкинул пару поленьев в огонь печи. — Он князь, и должен понимать цену своего решения.
— А он и понимает. — Вочара посмотрел тому прямо в глаза. — Думаешь легко нести ответственность за других? Знать, что твое решение может изменить судьбу не одного человека, а целого княжества?
Нависла тишина. Огонь в печи и свеча в плошке разгоняли сумрак в избе. Сидящие отбрасывали тени на стены и те, при каждом колебании пламени отплясывали свой «танец теней».
— Вочара, я давно хотел спросить: почему князь так стремится за горы, в Танагорию, и совсем не обращает внимания на степь за Дикой Землей?
— Он молод еще и не хочет ждать. Он предпочитает, так же как и вы, все брать сразу. Что может дать ему степь? Необходимо сломать сопротивление нескольких диких орд, прежде чем доберешься до других княжеств или как там они себя называют. И то еще неизвестно, получится ли с ними заключить мирные торговые соглашения. Что в степи, что по праву руку, что на полудень. Сами видели, что купец — редкий гость в наших краях. И то откуда? Из-за гор. А редко приходит — потому как дорог нет. Много ли через горы потянешь. Да и про нас мало что известно. Вот князь и хочет заручиться поддержкой тамошнего князя, дорогу проложить, отношения наладить. А у тог князя своих дел по горло: соседи угрожают со всех сторон, да и внутри княжества смута растет. Токмо на нас у него вся и опора. И нашему князю это на руку. Так всегда было. Только вот старый князь, отец нашего, перессорился с отцом тамошнего князя. Долгие годы вражда была, а теперь вот молодые расхлебывают, ошибки отцов своих исправляют.